– А что со мной может сделаться? Я ведь весьма живучая тварь! – с гордостью пробормотал я, а затем стал успокаивать девчонку, вытирая ее слезы и говоря, что теперь уже точно все будет хорошо.
Когда Алона, немного придя в себя, отпустила мое бренное тело, я попробовал принять сидячее положение. Странно, но ничего не болело, а проведя языком по зубам, я отметил, что все они в наличии и предательски отделяться от челюстей после удара о дерево не собираются. Правда, все лицо, насколько я мог убедиться, ощупывая кожу, было в подсохшей крови. Много ее было и на одежде, так что выглядел я словно маньяк из дешевого ужастика. Принцесса тем временем, глядя, как я себя осматриваю, тоже начала прихорашиваться – поправила завязанные пучком волосы и, достав платок, стала вытирать глаза. Я с трудом, но все же поднялся на ноги. Немного шатало, но это от усталости, ноги и руки были ватными. Схватка изрядно меня вымотала, даже лимэль не сумел восстановить все силы, ограничившись только штопкой моих внутренностей. Интересно, сколько же костей мне сломал этот ублюдок, если после почти полной фляжки мне все еще так хреново?
Алона убрала в карман платок, отряхнула платье и спросила:
– Как я выгляжу?
Блин, кто о чем, а девки о красоте! Подумав, глядя на ее покрасневшие глаза, синеватые круги под ними, помятое платье, я ответил честно:
– Великолепно! Особенно если сравнивать со мной.
И тут я услышал недалеко сдавленный стон. Неужели кто-то из нападавших выжил? Я ведь старался бить только на поражение! Это замечательно, теперь будет кого порасспрашивать. Алона, услышав стон, вновь напряглась, но я нежно подергал хвостик ее волос и сказал:
– Все в порядке, ничего не бойся! Я сейчас сбегаю, гляну, что там, а ты перезаряди арбалет и сторожи наши вещи.
Надо же ведь чем-то ее занять, а то будет стоять у меня над душой, пока я попытаюсь добыть весьма необходимую информацию. Я пошел, пошатываясь, к краю полянки, там вытащил из трупов свои мечи и отправился к тому месту, откуда послышался стон. К моему удивлению, один из тех, кого достали мои стрелы, умудрился выжить. Это был воин, которого я в самом начале подловил на перебежке. Моя стрела попала ему в бок, пронзив легкое и выйдя из груди. Он лежал на здоровом боку и пытался вялой рукой вытащить из-за пояса кинжал. Видимо, он только что очнулся после хорошего удара о дерево, последовавшего за моим метким попаданием, и теперь еще на что-то надеялся. Я подошел к нему, приподнял и прислонил спиной к дереву – он громко застонал. Я нагнулся, заглянул ему в глаза и не увидел ни ненависти, ни злости. Только сожаление от того, что добыча оказалась не по зубам. Я понял, что пытать его бесполезно, он и сам копыта через полчасика откинет, но поговорить нужно.