— Вы говорили об инопланетянах, с которыми был установлен контакт. Как бишь их — Минни и Эрл?
Он пожал плечами.
— Мы до сих пор не знаем точно, кем были Минни с Эрлом. Возможно, «инопланетяне» — всего лишь наиболее подходящий для них ярлык. Конечно же, в первую очередь мы обратились с вопросами к ним, поскольку они обладали способностями вроде тех, что продемонстрировал Дестри. Но в их причастность никто не верил. Ведь они не проявляли никакой враждебности к нам, совсем даже напротив. И мы платили взаимностью, даже были безмерно рады их присутствию. С чего бы вдруг им наделять своими талантами какого-то сумасшедшего?
— Но вы же не знали, с какими целями они прибыли, — заметила я.
— Да, вы правы. Зато мы знали их самих. Это очень хорошие соседи. И потом, оказать Дестри кое-какую техническую помощь для выживания — это одно, а вдохновить его на разгуливание по Луне в чем мать родила — совсем другое. — Глаза Белла зажглись самым настоящим чувством. — Нет, как ни крути, они были правильными ребятами… А вообще-то Минни и Эрла я только для того упомянул, чтобы вы поняли: к тому времени мы успели мало-мальски привыкнуть к головоломкам. Услышав от пришельцев, что они тут ни при чем и даже не догадываются, по каким таким причинам Дестри пошел на преступление, мы дружно перевели дух и взялись за иные версии.
Первым делом мы рассмотрели вероятность того, что мозг или тело Дестри подверглись спонтанной благотворной мутации, например, из-за отравления. Но и этот путь завел в тупик. Никто из коллег, получивших меньшие дозы яда и сумевших выздороветь, не демонстрировал подобных аномалий, а многочисленные специалисты, изучавшие труп, писали в отчетах, что организм Дестри существенных изменений не претерпел, по крайней мере все клетки остались прежними.
А сейчас я подведу итог. Когда наши мудрецы исключили все рациональные гипотезы, в их числе ту, которая вашего покорного слугу обвиняла в величайшем мошенничестве за всю историю освоения космоса, осталась только одна версия, иррациональная. Дестри был сумасшедшим и не понимал, что выживание в вакууме является проблемой. Именно это обстоятельство и позволяло ему обходиться без скафандра. То есть он считал, что способен дышать, и это ему давало возможность дышать.
Прошло немало времени с тех пор, как я моргнула в последний раз. Компенсации ради я моргнула еще трижды и сказала:
— Все-таки не верится. Он же не первый в истории человечества псих, которому угрожала смерть от удушья. Да и будь он первым… Когда такое вдруг случается, псих не успевает уверовать в свое бессмертие. Уберите из воздушной смеси весь кислород, и я потеряю сознание, веря, что мне отлично дышится, а потом умру.