Она открыла перед ними дверь и протянула хозяину письмо.
– Барбара сказала, что это очень важно! А еще вам звонили из банка, приглашали на заседание.
Вот это прокол! Арчибальд быстро взглянул на Корделию – не поняла ли та, что речь шла о его секретарше Барбаре? Нет, не поняла.
Корделия спокойно отстегивала от ошейника Бенджамина поводок и не прислушивалась к разговору.
Леокадия продолжила свой доклад, исправив по ходу дела свою ошибку:
– Она не хотела отнимать ваше время, но подчеркнула, что это письмо необходимо сразу передать вам в руки.
Распечатывая конверт, Арчибальд понял одну немаловажную вещь: ему не удастся передохнуть от суеты жизни в образе Александра Карпентера. Поскольку за ним вплотную следует настоящая жизнь – работа в офисе, строительство отелей, банковский бизнес и прочее, прочее, прочее. Девушку он обманул, а себя ему обмануть не удастся.
Корделия поднялась с коленей, отпустила Бенджамина и сказала:
– Если у тебя срочные дела, я лучше уйду.
Арчибальд не хотел, чтобы девушка покидала его. Несмотря на доводы рассудка, он не оставлял мысли о том, что сегодня они наедине пообедают, затем сходят в дансинг или парк, а потом Корделия окажется у него в постели. Он научит ее поцелуям, ласкам, они поболтают и где-то под утро расстанутся.
Может быть, после этого он сумеет выбросить из головы глупые мысли о любви и забудет свою новую знакомую? И не будет мучиться тем, что его постигнет еще одна невосполнимая потеря, когда леди Корделия вернется в королевство Брендсворд.
– Нет, лучше попроси Леокадию приготовить тебе чай. Я разберусь с делами и скоро освобожусь.
Домоправительница вставила свое слово:
– Я только что испекла пирог с ежевикой!
Леди Корделия ответила ей с улыбкой.
– Вижу, вы знаете, как удерживать гостей. Пирог с ежевикой – мое любимое лакомство. Повар во дворце всегда баловал меня, и готовил именно такой десерт.
– Итак, ты остаешься! – поставил точку Арчибальд-Александр. – Я приду, разведу огонь в камине, и будем обедать.
Арчибальду приятно было мечтать о том, как он, сидя перед камином, будет рассказывать девушке о чем-то очень для него дорогом, а она станет внимательно слушать его. Такого у него в жизни еще никогда не происходило. Даже с Джессикой. Была только работа, работа и работа.
Может, поэтому Джессика Гвиччиарди сразу не призналась, что у нее диабет? Арчибальд возненавидел себя за то, что дал своей возлюбленной погибнуть, и знал – отныне он будет всегда проклинать себя за это.
Бенджамин подбежал к дивану, запрыгнул на него и свернулся в уголочке.
Леокадия посмотрела на Арчибальда и спросила: