Мастерская под открытым небом, заметим, открыта не только для профессионалов, но и для всех желающих, съезжающихся в Тель-Хай со спальными • мешками, гитарами и полной готовностью дни и ночи напролет радоваться и веселиться. Уже благодаря одной этой готовности, желающие никогда не обманываются в ожиданиях. Так возникает "хеппенинг" — еще одно западное явление, не известное Академии русского языка: никем не организованное многотысячное действо вокруг какого-нибудь культурного мероприятия, в котором зрители принимают самое бурное участие по собственной инициативе. "Хеппенинг" в Тель-Хае развивается так же самопроизвольно и стихийно, как в Акко вокруг смотра любительского театра или в Иерусалиме и Тель-Авиве вокруг художественных фестивалей, или в Димоне вокруг Дня ивритской песни, или в Эйлате вокруг Ночи международного джаза. Все эти импровизированные слеты по своим масштабам уступают, может быть, только столпотворению на ежегодном бесплатном концерте Израильского симфонического оркестра. Этот концерт в парке на севере Тель-Авива собирает до двухсот тысяч человек. В несколько раз больше числа любителей классической музыки во всем Израиле.
Как же участвуют в концерте те, кто классическую музыку терпеть не может? В общем-то самым простым, но для некоторых и самым трудным способом. Они слушают. Если до концерта и после него в парке царит невероятный бедлам, то во время концерта воцаряется еще более невероятная тишина.
К счастью, в Тель-Хае сдерживать себя никому не надо. Окруженизм не только разрешает шум, но и поощряет его. Если в некотором, нееврейском, царстве русалка на ветвях сидит, то в лесу под Тель-Хаем сидит на ветке дама с контрабасом. На других ветвях сидят господа со скрипками и флейтами. Дамы и господа извлекают из своих инструментов сложнейший атональный гвалт.
Известный инструментальный ансамбль, приехавший посмотреть на чудеса окруженистов, проникся идеей творческого союза между искусством и природой и, недолго думая, поставил свой первый эксперимент. Полез на дерево.
К произведению, которое ансамбль исполняет между небом и землей, напряженно глядя в ноты, хорошо идет рык бульдозера, работающего по соседству в глубоком ущелье. Там вмешивается в природу моторизованный окруженист. Он оставляет на неведомых дорожках следы невиданных зверей, пригнав бульдозер туда, откуда без трактора не выбраться.
Подумаешь, пригнал бульдозер, как бы отвечает ему профессор Хайфского университета, прибывший на "хеппенинг" не более не менее как с лазерным агрегатом.
Ночью профессор протягивает над горами и долинами струну лазерного луча, ослепительную и тревожную, в память о защитниках Тель-Хая.