В то же мгновение Реган поняла, откуда взялось его прозвище. Чудо-мальчик определенно выглядел так, будто мог нанести серьезный хаотичный ущерб тому, кто был не на его стороне. Судя по обвинению, светившемуся в его взгляде, направленном на нее, она попадала именно под эту категорию.
На секунду она снова задумалась о перспективе свалить. Потом поняла, что смогла бы сделать примерно полшага до того, как Кид Хаос оказался бы рядом с ней. Кроме того она не была уверена, что ей хватит сил пробежаться по раскаленному Сиско. Ей нужно было вернуться в свою машину – туда, где воздух охлаждался кондиционером.
– Не думаю, что она враг, Кид, – сказал Куин, опять наклоняясь к компьютеру и скрещивая руки на груди.
Реган почувствовала, как снова краснеет. Что исходило угрозой от Кида Хаоса, превращалось в оскорбление в словах Куина Йонгера. Он знал, кто она, знал ее деда.
– Я приехала сюда в поисках Уилсона, – сказала она. – Я здесь только поэтому. Не знаю никакого Винса Бренсона.
– Но он, кажется, знает тебя, – отозвался Куин, отталкиваясь от стола. – С чего ты взяла, что Уилсон здесь, в Сиско?
Прежде чем она успела ответить, Кид перебил ее:
– Если ты хочешь, чтобы я пошел туда и избавился от них, мне нужно сделать это до того, как у них появится шанс свалить.
Избавиться от них? В тревоге Реган бросила взгляд на молодого человека. Она точно знала, что он имел в виду, и его слова отозвались холодной дрожью в позвоночнике. По приказу Кид Хаос мог превратиться в единоличное ангелоподобное воплощение целого отряда, несущего смерть. В какую заваруху она ввязалась?
– Нет. Пусть попробуют поиметь Сиско, если силенок хватит.
– Что насчет ее машины? Бросим? – спросил чудо-мальчик, и глаза Реган стали еще шире.
– Эй, подождите-ка минуточку. – Она двинулась по направлению к двум мужчинам, стоявшим около компьютера, пытаясь унять дрожь в голосе. – Никакого бросания машин. Ни за что. Не мою машину. Если хотите бросить тачку, бросайте эту. – Она показала на машину слева – самый убогий кусок мусора, который она когда-либо видела. Краски на ней не было, лишь четыре-пять мазков черной и серой грунтовки. От приборной доски осталась лишь половина. Все остальное представляло собой змеиное переплетение проводов, приборов и каких-то непонятных штуковин. Вместо заднего сидения в салоне валялся хлам. Единственным, чем обладала эта машина, был мотор под открытым капотом – нехилый мотор, который оценил даже ее неопытный глаз.
Справа стоял отполированный Порше, а, по словам ее дедушки, именно на этих автомобилях в юности специализировался Куин – до того, как его арестовали за то, что он угнал их слишком много. Со следующим шагом в голову пришло другое воспоминание: Куин сказал, чтобы она взяла его машину, Камаро, если все пойдет не так, как надо.