— «И не возмущайся криком его», — ответил он отчиму, пытаясь отогнать закипавшие слезы. — Это мои собственные проблемы, сэр. Пожалуйста, уйдите и оставьте их мне. Я сделаю то, что вы желаете.
— Робин… — Голос отчима смягчился. — Никто не желает тебе плохого. Ни я, ни мама.
Робин отвернулся и направился к стоявшему у камина креслу. Вдобавок к его унижению слезы покатились из глаз. Вот ужасный побочный эффект трезвости, решил он.
— Скажи мне, сын… — Отчим подошел ближе. — Скажи, что не так?
Робин упал в кресло и уронил голову на руки. Ему было стыдно. Он злился на себя и, совершенно несправедливо, на всех остальных. Он это знал, но был не в силах справиться с собой.
— Робин! — с болью сказал Амхерст. — Ты совсем не любишь Зоэ?
— Конечно, люблю! — Чувствуя, как кривится его лицо, он прижал ладони к глазам. — Почему каждый должен об этом спрашивать? Это половина проблемы! Зоэ мне дорога.
В комнате повисла тяжелая тишина. Наконец отчим заговорил снова.
— Я думаю, Робин, проблема в том, что бы пытаться найти способ избежать этого брака.
Робин поднял голову.
— Выхода нет! — выдавил он. — Я это знаю. Я сказал, что женюсь на ней, значит, женюсь.
— Сделать это и желать этого — две разные вещи. Все мы, включая Зоэ, хотим, чтобы было как лучше. — Отчим сел, поставил локти на колени и задумчиво переплел пальцы. — Робин, есть… кто-то еще?
Наконец взгляд Робина устремился к лицу отчима.
— Был, — прошептал он. — Моя любовница. Но я порвал с ней.
— А-а… — Отчим вздрогнул. — Да, твоя мама предполагала, что ты содержишь молодую леди.
— Я ее не содержал, — огрызнулся Робин. — Все совсем не так.
— Тогда она не была твоей любовницей в полном смысле слова, — мягко заметил Амхерст. — Но в любом случае, сын, ты любишь ее?
— Да! — крикнул Робин. — Отчаянно. Но она теперь даже вида моего не выносит. Она вычеркнула меня из своей жизни, и я ее не виню, потому что отвратительно с ней обходился.
Отчим всматривался в его лицо, будто силясь понять.
— Но почему не с ней, Робин, если ты ее любишь? Почему ты был с Зоэ? Эта женщина… она замужем? Она… эээ… куртизанка?
Робин неловко пожал плечами.
— Ни то ни другое, — прошептал он. — Я думал… что у меня есть время наслаждаться жизнью, перед тем как остепениться, что она смирится с этим. Я хотел и рыбку съесть, и в пруд не лезть. И я думал… — Он от стыда повесил голову. — Я думал, станут говорить, что она мне не ровня.
— А теперь? — Амхерст вложил в краткий вопрос богатый подтекст.
Робин снова отвернулся, чтобы отчим не видел его слез.
— А теперь я понял, — выдавил он, — что все наоборот. Это я ее не достоин. Я стыжусь того, как обходился с ней.