У меня будет сын, которого я никогда не увижу. Я предвидел, что это глубоко ранит меня, но в полной мере понял, когда осознал реальность происходящего. Я ответил Бифросту, что готов покинуть Пейл, но только не ведаю, как попал сюда, и понятия не имею, где находится дверь, через которую я вошел. Он издал звонкий смешок, очень приятный на слух, и пропел, что меня принесли драконы Саллас-Понда, решившие внедрить нового брата в змеиное гнездо чародеев и ведьм на горе Оливан. Далее он пропел, что чародеи и ведьмы не захотели принять меня к себе, потому что я слишком упрям и привык идти своей дорогой, но что мой сын будет достойным повелителем. Бифрост пообещал рассказать обо мне сыну и добавил, что покажет дорогу назад. Но так и не показал. Я видел, как он заманил тайбера в пропасть, убил огненным копьем, пронзив толстую шею, и принялся пожирать свой обед. А потом исчез. Я почувствовал себя покинутым. И не понимал ни Бифроста, ни кого-то еще в этом затерянном мире. Мире, в котором оставлял своего сына.
Когда я, наконец, уснул под деревом с колючими ветвями, мне снилось, что вокруг разразилась свирепая пустынная буря. Песок вихрился вокруг, залепляя рот и глаза. Деваться было некуда, и я понял, что погибну. Но тут буря улеглась, и я оказался в Булгаре. Какое это было счастье! Я не ведал, что сделал Бифрост, но, конечно, это было волшебство, древнее волшебство из иного мира. Надо мной стоял Реннат, главный чародей Востока. Он любезно осведомился, хорошо ли я спал прошлой ночью. Я кивнул. Прошлой ночью?
Он сказал, что даже одна ночь, проведенная вдали от седобородых чародеев, поднимает дух. Всего одна ночь? Может, Пейл — всего лишь порождение сна? Означает ли это, что у меня не будет сына? Что всего этого вообще не было? Что мое пребывание в Пейле — плод воспаленного воображения? Я никому не рассказал об этом. Да и что я мог рассказать?
Но на следующий день, купаясь, я увидел на ноге шрамы от когтей тайбера и понял, что Пейл был реальностью. И все же… все же… как я мог поверить в существование места, находившегося непонятно где? Непонятно, в каком мире?»
Розалинда перевернула страницу и вдруг замолчала. Перевернула вторую, третью… Закрыла книгу и на мгновение прижала к груди.
Сердце тревожно заколотилось от страха и растерянности.
— Что случилось, Розалинда? — встрепенулся Николас.
— Осталось еще шесть страниц, — выдохнула она. — Но я не могу их прочитать.
— Но это невозможно! Ведь до сих пор ты без труда все понимала, — недоуменно пробормотал Николас.
— Прошу прощения, милорд, но и я в совершенной растерянности. Шифр, кажется точно таким же, но смысл слов от меня ускользает.