Боже, что за тощие размалёванные образины припёрлись на кастинг! Ни рожи, ни обаяния. Мало того что все как одна не умели петь, так там даже глазу не за что было зацепиться! Ни у кого из них не было ни бархатного тембра моей подруги, ни её ласково-огненного взгляда…
Тогда я и поняла, чем действительно брала Жаклин. Конечно же, она была красива, как сама красота, и сексуальна, как сам секс… Но не это было доминантой её очарования. Она брала своей естественностью. В то время как эти жеманные девицы пели только глоткой, да и той — кое-как, Жаклин пела ещё и душой… Ей я беззаветно доверяла озвучивать слова своего сердца, потому что знала — она их не осквернит, не опошлит. Не сфальшивит, в конце концов! Эти же бездарные дуралейки, нагло посягая на моё творчество, втаптывали все мои излияния в грязь! Ну уж нет, этого я допустить не могла…
Когда перед моими глазами предстала очередная посредственность с развратно-алыми губами и ногтями, будто бы нарочно пытавшаяся изгадить мою песню, я не выдержала и подскочила.
— Хватит! Хватит! Я согласна!
Неожиданно для меня студия разразилась аплодисментами. Хлопали даже девчонки, пришедшие на кастинг. Это была подстава! Ловушка! И я в неё, как дура, попалась…
Потом я узнала, что Рено с Марком специально набрали самых безголосых девиц из модельного агентства, попросив их петь как можно хуже, с чем все они с блеском и справились…
Подобные штуки прекрасно срабатывают! Брижит Бардо тоже уговорили сняться обнажённой, только по казав, что её дублёрша не так хороша, как она.
Вернувшись домой, я первым делом пошла к мамуле.
— Ну и что за чувырла будет петь твои песни? — поинтересовалась она.
— Вот эта чувырла и будет! — ответила я, указав на себя большим пальцем.
Мамуля побледнела.
— Хотя, если честно, я ещё немного сомневаюсь… — призналась я. — Для меня это слишком серьёзный и ответственный шаг, поэтому я и пришла с тобой посоветоваться…
Я стала рассказывать о том, как упорно ребята уговаривали меня стать их солисткой и какой фееричный спектакль они устроили на кастинге.
Мамуля знала, что все свои песни я отдавала Жаклин, а следовательно, безвозмездно дарила их Strange Girls. Более практичная, чем я, мама предположила, что, возможно, они просто не хотят терять меня как автора. Если бы в группу пришла какая-то другая девушка, я бы имела полное право вообще им больше не помогать. Разве что за деньги. А так они приобретали вокалистку, более или менее достойную Жаклин, и не теряли своего автора. Разумеется, далеко не все мои песни становились хитами — наоборот, многие так и остались «проходными» и невостребованными, но четыре-пять точно популярны.