Он подошел к окну спальни и поглядел на бухту. В черной воде разноцветными полосами отражались огни городка. Они то вспыхивали ярче, то снова гасли в волнах. Некоторые огоньки, хвостатые как кометы, красиво взмывали вверх, к вершине утеса, а потом исчезали позади него.
Джозеф закрыл глаза. Вдохнул, сосчитал до пяти, выдохнул, опять сосчитал до пяти. В памяти маячили красный морской ерш и кукольная головка. Сегодня, на пристани, Джозеф решил, что ерш нашпигован токсинами. Он спихнул рыбу обратно в океан и тут же пожалел об этом.
Сержант сперва посмеялся над Джозефом, но, подумав, сказал: «А может, и ваша правда. Нынче в океан такое бросают! Все кругом загадили. Того гляди траванешься». Он прищелкнул пальцами, и тотчас, словно по его сигналу, на палубу яхты «Звезда Атлантики» выскочил человек, швырнул в воду белую пенопластовую коробку и скрылся в каюте. Сержант велел оставить голову куклы на месте, и Джозеф подумал, что она станет уликой в каком-нибудь деле. Чейз сбегал к машине и вернулся с набором громадных пинцетов. Голову куклы он сунул в пакетик. «На память, — объяснил Чейз. — А то ребята нипочем не поверят».
Плохи дела. Джозеф нехотя открыл глаза. Красный морской ерш. Рассказы о нем передавались из поколения в поколение. Говорят, он приносит несчастье. Но это только легенды. Рыбачьи байки. До сих пор никто не доказал, что таинственный «морской дракон» существует на самом деле. Можно позвонить Ким. Она подтвердит, что такого создания в природе не бывает. У нее наверняка найдется объяснение, почему ерш красный. А значит, Джозеф еще не окончательно свихнулся. Странная история. Какой-то сон, слишком похожий на правду. Отличный повод позвонить Ким. Сама она занимается другими проблемами, но у нее есть друг-океанолог, специалист по мутациям. Как же его зовут? Такой надменный тип, бородатый, с толстыми губами. Вегетарианец. Он еще вечно ходит в свитере. Тобин. Люк Тобин.
Джозеф мысленно погрузился в привычную обстановку, и напряжение стало спадать. Сердце успокаивалось, стук в висках утихал. Таблетки подействовали. Думать только о хорошем. Только о хорошем. О хорошем. Он продолжал следить за дыханием: «Вдох… Раз… Два… Три… Четыре… Выдох. Интересно, больница здесь далеко?» От этой случайной мысли кровь застыла в жилах. Новая волна ужаса накрыла его с головой.
— Ничего, ничего, — раздался из соседней комнаты голос дочери. Джозеф резко обернулся. Он был готов увидеть привидение. Никого. Пустой дверной проем. Наверное, Тари приснился кошмар. В углу стояла старая трость. Джозеф схватил ее и осторожно выглянул в коридор. Тоже пусто. С тростью наперевес, ожидая, что в любую секунду на него кто-то или что-то набросится, Джозеф прокрался к спальне Тари и приоткрыл дверь. Девочка крепко спала. Он поставил трость рядом с кроватью и вгляделся в безмятежное личико. Коснулся щеки. Теплая. Дышит? Под одеялом не поймешь. Он закрыл ей нос ладонью, и девочка пошевелилась. Поцеловал, вдохнул тонкий запах волос и только тут заметил на одеяле раскрытый блокнот. Тари как всегда рисовала в кровати, да так и заснула. Рисунок изображал трех насекомых в небе над высокой скалой. Джозеф поднял блокнот с карандашами и переложил на пустой комод. Потом снова повернулся к спящей дочери. В целом мире никого нет дороже. И красивее. Только бы с ней ничего не случилось. Он и так сам не свой, с тех пор как стал ее реже видеть.