Тем не менее, следуя правилам традиционного русского гостеприимства, она пригласила обоих в гостиную. После сбивчивых объяснений Габриэля девушка некоторое время сидела в молчаливой задумчивости.
— Знаете, Габ, — начала наконец она, — в моей стране правил кровавый тиран. Официальная пропаганда признала его преступления против общества, но для многих он остался аскетом, приличным человеком в личной жизни. Так думала и я. Но вот однажды к отцу пришел товарищ — художник. Я была еще мала, но их разговор помню отлично. Художник рассказал, что его главный палач-сифилитик разъезжал в зашторенной машине по столице и хватал девчонок, которых привозил на растерзание. Но вот что странно, палач появлялся перед ними в темноте. Не правда ли, странно, Габ? Ведь, чувствуя безнаказанность, он наоборот должен был появляться при ярком свете?
— Да, пожалуй, здесь что-то не так, — согласился Смард.
— Отцу это тоже показалось странным. И вот тогда он высказал предположение, что темнота нужна была, чтобы под видом палача к жертвам являлся… сам тиран. Так вот, Габ, ты так же отвратителен, как тот палач. Ты так же, как он, таскал людей чудовищу. Или женщины не люди?
— Натали, но ведь я искренне раскаялся, поверьте. Неужели у меня нет ни одного шанса доказать вам это? — дрогнувшим голосом спросил Габ.
— Не знаю. Во всяком случае это будет нелегко, — задумчиво ответила девушка.
Майк встал, давая понять, что не следует злоупотреблять гостеприимством хозяйки.
— Да, кстати, чем вы нас угощали, Наташа? — детектив указал на необычный керамический сосуд, стоящий на столе.
— Вам понравилось? — улыбнулась девушка. — Это национальный напиток русских — солодовый квас.
* * *
Просматривая как-то воскресный выпуск «Нью-Йорк таймс», Майк Норман наткнулся на небольшой рекламный снимок. На нем были запечатлены две молодые обнимающиеся пары. В одной он узнал мясника Тома с Элен, в другом — Габриэля с Наташей. Между ними стояла «кровать Сатаны». На розовом покрывале было написано — «Только эликсир нашей фирмы вернет любовь охладевшим друг к другу супругам».