Без заметных глазу «стыков» и «швов» в цитаты из книги И. Гофмана можно было бы вставить и вот этот отрывок из докладной записки секретаря ЦК ВЛКСМ Н. Михайлова, направленной 29 марта 1945 г. секретарю ЦК ВКП(б) Г. Маленкову:
«В ночь с 23 на 24 февраля группа офицеров и курсантов в количестве 35 человек явилась в пьяном виде на фольварк Грутенненг, оцепила фольварк, выставила пулеметы, обстреляла и ранила красноармейца, охранявшего здание. После этого началось организованное изнасилование находящихся на фольварке девушек и женщин…» Но такая «вставка» была бы недопустимым подлогом, так как в докладе Михайлова речь шла вовсе не о бесчинствах по отношению к гражданскому населению Германии, а о «диком и хамском отношении к освобожденным советским девушкам и женщинам». С пулеметами в руках «группа офицеров и курсантов в количестве 35 человек» штурмовала пункт временного размещения освобожденных от фашистской неволи «остарбайтеров»…
К сожалению, я знаю, чего с нарастающим нетерпением желает сейчас услышать значительная часть читателей. Увы, вынужден заявить со всей определенностью: «Не дождетесь». Предумышленные зверские убийства женщин и детей не могут иметь никаких оправданий. Никаких. Печально, что 147-долларовое за баррель «вставание с колен» отравило сознание многих моих соотечественников до такой степени, что они уже не способны понять — каким чудовищным оскорблением памяти павших солдат Великой Отечественной являются рассуждения на тему о том, что «гитлеровцы ТОЖЕ убивали женщин и детей…».
Здесь нет темы для дискуссии, и я не буду тратить время на пустое морализирование. Нормальные люди меня поймут. Одичавших мне не переубедить. Для тех, кто небезнадежен, процитирую все же несколько строк из статьи И. Эренбурга, напечатанной в «Красной Звезде» 14 марта 1945 г. В них вполне доступно разъяснена разница между скотской злобой и благородной ненавистью солдата-освободителя к врагу:
«Я получил вчера письмо от человека, которого больше нет. На листе бумаги — след крови. Офицер Борис Антонович Курилко погиб на немецкой земле, защищая свободу и честь нашей Родины. Письмо мне переслали его товарищи, и я хочу, чтобы последние слова товарища Курилко дошли до моих читателей, как они дошли до меня. Вот что писал накануне смерти офицер Красной Армии:
«Огонь ненависти поддерживал нас в самые тяжелые дни. Теперь мы в Германии. Наша ненависть ведет нас к Берлину. Немцы думают, что мы будем делать на их земле то, что они делали на нашей. Эти палачи не могут понять величие советского воина. Мы будем суровы, но справедливы, и никогда, никогда наши люди не унизят себя…»