Я спросил:
— Бреннан, а ведь Пеллхем тоже работал в Фармацевтическом центре?
Прежде чем она успела ответить, я сунул нос в данные, которые высветились на экране ее наручного компа, и продолжал:
— Вот оно что, все дело в этом Центре! Месяц тому назад на него было совершено нападение, в ходе которого погибли несколько человек. Их убийцей был один псих, которого задержал я. А теперь наш убийца престарелых пытается убрать людей, работавших в том же учреждении. Ты веришь в совпадения, Бреннан?
— Не знаю, но боюсь, что вы не верите в них, — с улыбкой ответила она.
Я схватил ее за руку и ускорил шаг.
— Вот что: сейчас мы с тобой нанесем визит Пратсу!
— А как же мэр?
— Оставь для него сообщение и укажи, где мы будем находиться.
Я был так взволнован, что решил взять такси, хотя обычно не доверяю нашим таксистам, которые в любой момент могут задремать за рулем.
Пока мы ехали, Бреннан сделала несколько звонков, чтобы организовать охрану старцев из списка и получить всю доступную информацию о Пратсе и деятельности Фармацевтического центра.
— Послушайте, Торрес, — улыбка, разлившаяся по румяным щечкам Бреннан, была такой застенчивой, словно девчонка заблудилась и стесняется в этом признаться. — Вы уверены, что раскрыли это дело?
— Мы раскрыли его вместе. — Хоть и редко, но я все же бываю щедрым. — Скажи, чем занимается Фармацевтический центр? Распределением медикаментов? Прекрасно. Особенно тех, что содержат ЛГ. А для чего предназначены пилюли ЛГ?
— Для увеличения продолжительности жизни.
— Вот именно. До двухсот с чем-то лет. И теперь мы имеем дело с типом, который, предположительно, сначала организует налет на Центр, а потом пытается убить всех двухсотлетних или тех, кто приближается к этому возрасту, включая медика и провизора Центра. Вывод? Кто-то не хочет, чтобы люди жили больше двухсот лет, и этот «кто-то» может оказаться либо фанатиком, возжелавшим поставить мировой рекорд долголетия, либо…
— Раймундо Ривас, — Бреннан внимательно следила за моей логикой рассуждений. — Лидер организации «Естественная Жизнь».
Точно! Вот теперь можно было считать дело раскрытым.
Но выражение лица моей напарницы об этом не свидетельствовало. Откашлявшись, она спросила:
— Но тогда зачем мы направляемся к господину Пратсу, вместо того чтобы поехать к Ривасу и арестовать его?
Проницательная девчонка, ничего не скажешь. Конечно, она была права, и я пояснил:
— Потому что мне это не представляется таким уж логичным. Из тех данных, которые мы имеем о Пратсе, следует странный вывод. Взгляни-ка на дату его поселения в Кампосе.