В центральном посту штурман Строгов «колдовал» над картами, вооружившись навигационной линейкой. Только его мастерство и опыт всей штурманской группы берегли русскую атомную подлодку от обнаружения натовскими противолодочными силами, столкновения с айсбергами или подводными скалами. «Северсталь» можно было назвать не только подводным, но и «подледным» крейсером, так как поход проходил частично под ледовой броней, толщина которой колебалась от одного до двух с половиной метров. Сверху давил панцирь «белого безмолвия», а снизу между дном и килем подлодки оставались считаные метры чистой воды.
И вдобавок к этому прибавлялась еще одна «хале-па». За Северным полярным кругом, вблизи «макушки Земли» и Северного магнитного полюса, сходили с ума компасы. Штурманы переходили на систему квазикоординат, когда полюсы вместе со всей меридиональной и широтной сеткой переходят на экватор, а экватор, наоборот, пролегает в районе полюсов.
Наконец, лодка вошла в океаническую котловину. Там, почти прижавшись ко дну и петляя между подводных скал, они прошли дальше к северу.
* * *
Экипаж атомного подводного крейсера жил по заведенному порядку. Проводились приборки, сменялись вахты. Моряки сменили парадную форму, надетую по случаю торжественного выхода в море, на повседневные робы темно-синего цвета. У каждого в нагрудном кармане лежал «карандаш»-накопитель. А на самом кармане была нашита бирка с именем и должностью моряка «Моряк без бирки — что, гм… без дырки!» — пояснил непонятливым боцман.
Люди понемногу привыкали к своему тесному мирку.
В кают-компании в отличие от центрального поста царило оживление (разумеется, если не действовал режим «тишина») — новичков посвящали в подводники. Ими были и летчики, и специалисты по техническому обслуживанию самолетов, и несколько матросов, недавно призванных на службу.
Сам ритуал посвящения не менялся со времен основания подводного флота. Неофит должен был выпить плафон забортной, соленой, воды и поцеловать раскачивающуюся кувалду. Это также служило своеобразным тестом на сообразительность: чтобы не получить по физиономии, кувалду следовало целовать на излете.
Лейтенанты Чайка и Смирнов, которые стали ведомым экипажем у майора Ветрова, тоже проходили этот морской обряд. Игорь поднес плафон к губам и сделал несколько глотков. Соленая морская вода непривычно обожгла горло.
— Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна! — подбадривали его бывалые матросы.
Трехсотграммовая емкость с трудом была осушена. Теперь настал черед второй половины действа. Боцман раскачал кувалду, и теперь лейтенант тщетно пытался поймать амплитуду увесистого «маятника». Наконец, приловчившись, он все-таки коснулся губами холодной стали.