— Успокойтесь, люди добрые!.. Да, вы будете его судить. Но не напирайте же так!.. И в таком деле должен быть порядок, поймите! Не вынуждайте меня на крайние меры, а то ведь придется силу применить! — кричал командир Любан, чей взвод оцепил пространство около виселицы.
Любан взобрался на стол, поставленный под виселицей. Над ним раскачивалась веревка с петлей на конце, которая притягивала к себе взгляды стоявших в передних рядах.
— Примкнуть штыки! — приказал Любан бойцам из оцепления. — Люди, сколько можно вас уговаривать? В последний раз прошу: успокойтесь! Сейчас выведут подлеца жупана. Ну что вам не терпится? — пытался он образумить народ. Ему не хотелось прибегать к силе.
— Поглядите-ка на него! Тоже мне народный защитник и товарищ! Залез на стол, чтобы народу зубы заговаривать, да еще и угрожает! Народ не проведешь! Вот навалимся все вместе, тогда держись!.. Кого это ты, командир, защищаешь, интересно мне знать? А ну отвечай, чтоб всем слыхать было! Немедленно давайте сюда жупана, мы с ним по-свойски поговорим! Знаешь ли ты, сколько жупан людям зла причинил? — яростно кричала, размахивая руками, очень худая женщина, покрытая черным платком, с темными кругами под глазами.
— Мне известны все его злодеяния! Как же мне их не знать? — пытался успокоить ее Любан.
— Ничего ты не знаешь! А я знаю. У меня сердце кровью изошло, как только еще бьется... Жупан Виктор увел моих деточек, и с тех пор от них ни весточки... Ой, детки мои, голубочки мои сизокрылые, как я хочу найти и обнять вас! — запричитала женщина во весь голос и стала бить себя в грудь.
— Петар, подсоби! Люди, помогите мне ее унять! — Какой-то усатый человек в полушубке с трудом удерживал обезумевшую женщину. Несколько человек поспешили ему на помощь. — Это моя родная сестра, — стал объяснять он. — Троих детей у нее взяли. Сказали, что жупан так велел. С тех пор она начала таять, как свечка, и все плачет. Мы с ней измучились. А тут услышала, что жупан арестован и что назначен суд. И вот, хоть мы и старались отговорить ее, пришла сюда. Я чувствовал, что ей это на пользу не пойдет и что она, наверное, не выдержит...
— Правильно, что нас пригласили его судить. Это по справедливости...
— Усташский ублюдок не смог бы за все расплатиться, будь у него хоть тысяча жизней.
— Не смог бы, это ты верно подметил, но мы с ним все-таки посчитаемся!
— Давайте сюда жупана, паразита окаянного, я у него кое-что спрошу! — послышался звучный бас с другого конца площади.
Из здания, где когда-то размещалась городская управа, вышли десять бойцов и стали расчищать дорогу к виселице.