— Именно это я хотела услышать — что я для тебя значила? Не воспринимал ли ты меня всего лишь как глупую задницу, безмозглую и бесстыжую бабу гораздо старше тебя? Не презирал ли ты меня, даже когда мы вжимались друг в друга? Некоторые мужчины, знаешь ли, презирают, а женщины все равно открываются перед ними, уж такие мы отчаянные. Насколько отчаянной я тебе казалась? Насколько скверной?
— Что ты! Вовсе нет, — сказал он со внезапно озарившей его убежденностью. Его тихий голос немного осип от избытка искренности. — Ты была прекрасна. И отчаянна. Ты была человеком, который искал, а я тем летом оказался именно там, где ты искала. И не только я; я слышал о вас с Тоби Бергманом. Но это не имело значения.
— Тоби, — повторила Сьюки так, словно никогда прежде не слышала этого имени. — Он был ничто по сравнению с тобой, Томми.
Теперь его кофе достаточно остыл, можно было пить; он быстро, залпом выпил его.
— Тебе не обязательно это говорить. Послушай, это все биология. Мы оба были в зените своей биологической активности. Тебе было… Сколько? Тридцать три? Женщинам нужно время, чтобы познать радость секса. Парни включаются уже в пятнадцать. Теперь это сплошь и рядом можно наблюдать по телевизору: женщины-учительницы от тридцати до сорока влюбляются в своих учеников-подростков. Все в ужасе — родители мальчика, педсовет, служба шерифа, все общество. Гневаются. А это всего лишь биология. Ты и я одновременно оказались друг для друга в нужное время в нужном месте, так сказать.
Том говорил быстро, задыхаясь, слишком уверенно, но Сьюки не хотела быть обобщенным примером широко распространенного явления. Углубившись в свою лекцию, Томми расслабился, улыбнулся и обнажил дыру на месте недостающего зуба. Сьюки пришло в голову, что прежняя болезненная сдержанность его улыбок, видимо, объяснялась желанием скрыть свой зубной дефект. Не заботясь о том, чтобы никто не услышал, поскольку знала, что эта встреча для них последняя, Сьюки сказала:
— Для меня, Томми, ты, с этим соленым привкусом на коже, был видением, выплывшим из тумана. Женщины окутывают себя туманом, они вынуждены это делать, иначе слишком трудно сохранять душевное равновесие. Все это слишком трагично — в частности, расставание, то, как все кончается, независимо от того, остаетесь вы вместе или нет. Я имею в виду силу страсти. Ты был великодушен, вот что я хотела сказать. Спасибо тебе. Мужчины не всегда бывают великодушны, особенно молодые, для них это всего лишь значит добиться своего; грязная шутка не есть шутка. А женщинам это необходимо. По-настоящему необходимо. Ты не воспользовался своим преимуществом, не повел себя садистски, хотя мог бы. Я бы тебе позволила. Ты был таким милым.