— Ну и черт со мной. Поехали.
— Не сходи с ума.
— Трусишь? Не принуждаю.
Завидев Беркута, водитель, стоявший у передка машины, робко отступил к дверце и подобострастно согнулся в полупоклоне. Он понимал, что его жизнь зависит сейчас только от воли оберштурмфюрера.
— Теперь — к крепости. Условия те же: жизнь — за выдержку и мудрость. — Лейтенант уже был уверен, что водитель догадывается, с кем имеет дело. Правда, не может взять в толк, как среди партизан оказался немец, оберштурмфюрер СС, но это не так уж и важно для него. — Садитесь, — приказал своим бойцам.
— Мне тоже? — негромко спросил Лесич.
— Не стоит. Берите карабин и отправляйтесь в лагерь. В Марищи, — добавил уже шепотом. — Возле каменных столбов, над ручьем. Дорогу найдете. Пока стемнеет — будете на месте.
— Неужели поедешь к ним? Не делай этого, сынок. И сам пропадешь, и ребят…
— И ребят… — вздохнул Беркут. — Тоже верно. Вот что: Готванюк и Костенко, проведете Клима Васильевича к лагерю. А вы, Колар и Мазовецкий, — в машину.
Мазовецкий недоверчиво посмотрел на Беркута, сокрушенно покачал головой и пробормотал что-то по-польски.
— Нет, если не хочешь… — начал было Беркут.
— Я — строевой офицер, — с достоинством ответил Мазовецкий. — И не терплю авантюр. Но я перестал бы считать себя офицером, если бы не попытался помочь тебе. Кроме того, я привык исполнять приказы.
— Не авантюра это, Мазовецкий. Просто я не хочу, чтобы этот фашист и его паршивые «рыцари» считали Беркута трусом. Дело тут не во мне, а в легенде о Беркуте и его группе. Легенду нужно уважать. Она — наш союзник.
На «арене» между башней и стеной все еще продолжались «бои». Наблюдая за ними, гауптштурмфюрер Штубер открыл для себя, что его «гладиаторы» подготовлены к подобным схваткам намного хуже, чем он предполагал. Очень плохо подготовлены. А в работе, которой им предстоит заниматься, это чревато самыми неприятными последствиями. Вот пленные — те держатся неплохо. Во всяком случае, пока… Хотя с первого взгляда видно, что ни один из них не имеет специальной подготовки. И в лагере для пленных, как верно заметил Зебольд, кормят несколько хуже, чем в силезских ресторанах.
Он специально устраивал эти «гладиаторские бои» с наиболее сильными и выносливыми пленными. Особенно важны они были для немцев. Его солдаты должны почувствовать, осознать, с кем, какими людьми, какими характерами им придется иметь дело. По существу, эти схватки задуманы не столько как физическая тренировка, сколько попытка преодолеть психологический барьер.
Неожиданно ожил телефон. Еще раз взглянув на сцепившихся Звонаря и русоволосого пленного, Штубер подошел к столу и поднял трубку.