* * *
— Как все прошло? — спросила Мэрилин, когда сестра вернулась.
— Похоже, что не кошке, а мне самой нужен доктор.
— Что случилось?
Лизель печально кивнула.
— Увидев его снова, я поняла, что он действительно потрясающий, Мэрилин. Он такой красивый, что и думать нечего, что такой человек, как я, может его заинтересовать.
— «Как удержать лунный луч в руке?» — кивнула Мэрилин, похлопывая Лизель по руке.
Лизель, наконец, поняла и сморщила нос в обиде.
— Ты бесчувственная корова. Я открываю тебе сердце, а ты шутишь.
— Я твоя сестра, это моя работа — опустить тебя с небес на землю. Давай, — Мэрилин ткнула ее в ребра, — признавайся, ты ведь знаешь, чего хочешь?
— Нет. Не знаю, — проворчала Лизель. — И я возвращаюсь к своему обещанию. Никаких мужчин, и точка!
— Неужели?
Лизель решительно кивнула.
— В жизни много других вещей, кроме мужчин.
— О, абсолютно верно.
— Например, это потрясающее место. Мы проделали большую работу, и еще столько предстоит сделать. Где мой любимый гаечный ключ?
— Ты собираешься что-то чинить?
— Нет, я собираюсь использовать его, чтобы кое-что исправить в себе.
На следующее утро Лизель спустилась вниз помочь Эрику с завтраком, но нашла только Касю, которая явно пребывая в дурном настроении, жарила бекон и сосиски. Она с такой злостью тыкала в них вилкой, что можно было подумать, бедная свинка должна умереть дважды, а Кася радуется, что ей оказана подобная честь.
— Кася, что вы делаете?
— Эрик звонил. Он опять заболел. — Кася сделала большие глаза. — Поэтому я сама начала готовить, иначе мы не успеем к завтраку.
Мэрилин вошла через вертящуюся дверь и присвистнула.
— Эрика нет? — спросила она, видя, что Кася сердито орудует сосисками, которые, протестуя, лопаются и подпрыгивают на сковороде.
— Позвонил, что снова болен, — вздохнула Лизель. — Это плохо, бедный малый, он так часто болеет. Я по-настоящему беспокоюсь за него. Думаю, стоит его навестить. Вы сможете приготовить завтрак без меня?
— Конечно, сможем.
Лизель только однажды была дома у Эрика, когда подвозила его с работы. Тогда он признался, что не очень хорошо себя чувствует. Он жил в доме, который скорее можно было назвать студио-апартаменты, но на самом деле, это было здание в викторианском стиле, владелец которого сдавал комнаты. Дверь подъезда была открыта, и поэтому она вошла и осторожно постучала в дверь.
— Привет, Эрик, это Лизель. Я принесла вам поесть.
Она постучала снова, и через несколько секунд Эрик открыл дверь. Он был в халате, глаза красные, под глазами темные круги.
Лизель протянула термос и сумку.