— Ну, по крайности, нас не смогут поймать и повесить, а просто застрелят. Тот, кто сражается, как мужчина, не умрет, как собака.
— Твои косноязычные утешения можно слушать только после очень большой попойки. Скоро смерть напоит меня напоследок — или ядом, или соленой водой.
Баррет, на найдя ответа, прибег к последнему средству убеждения — ткнул врача кулаком в худые ребра, но тому, видно, было уже все равно.
Спустя некоторое время испанский флагман обогнул голый неприветливый мыс. Гремела вода. Темные волны, гонимые северо-восточным ветром, тяжело бурлили вокруг рифов. Там, в шапке пены, трепалось неряшливое скопище досок и парусины — все, что осталось от пиратского люггера. Острые грани камней выглядели очень зловеще, словно поджидали новую добычу.
— Туда и дорога этим ladrones, — спокойно сказал помощнику испанский капитан. — Меня даже устраивает подобный исход, должно быть, Господь вмешался и избавил нас от грязной работы.
— Я бы не отказался от возможности пустить в ход оружие.
— Если бы они сдались, а эти грязные псы необычайно хитры, нам пришлось бы живыми доставить их в Санто-Доминго. Наш алькальд на Эспаньоле имеет склонность отправлять пленных пиратов не на виселицу, как следовало бы, а в Испанию, как будто в метрополии мало своих бандитов. Там негодяи быстро находят способ освободиться от надзора и правдами-неправдами, но перебираются сначала во Францию, потом из Гавр-де-Грас первым же кораблем обратно на Тортугу. Избавиться от пирата можно только убив его. Все остальное — бесполезное развлечение.
— Сам Бог решил это дело за нас.
— Конечно. Но если дело касается пиратов, не стоит искушать небеса, мы проплывем вдоль побережья и посмотрим, можно ли верить обломкам в воде.
Они так и сделали. Побережье выглядело голым и пустынным, если не считать редких деревьев и заброшенной хижины. Крыша из пальмовых листьев провалилась, стены давно размыло дождями. Чуть поодаль, на безопасном расстоянии от рифов, покачивалось маленькое неуклюжее мирного вида судно под голландским флагом. На одной-единственной мачте болтались зарифленные трапециевидные паруса.
— Это посудина, которой пользуются ловцы черепах.
— Ловцы везут с собою семьи, — с сожалением добавил испанский капитан, обладатель зрительной трубы. — Там девушка на палубе. Хорошенькая стройная сеньорита.
Перепуганная молодая голландка в чепце жалась к высокому лысому старику. Ветер трепал ее широкую юбку.
— Пожалуй, можно оставить эти места — люггер с Тортуги пошел ко дну. Голландской посудине сильно повезло, ибо встреча с головорезами плохо заканчивается — они берут в рабство любого беднягу, который им попадется…