— Тогда приступим прямо сейчас.
Вскоре треск выстрелов смешался с хриплым лаем и тонким поросячьим визгом. Винд стрелял с тем же хладнокровием, с которым, сидя на марсовой площадке, расстреливал испанских канониров. Смок, с до сих пор перевязанным глазом, довольно ловко стрелял с левого плеча. Кид отсиживался в стороне, отгоняя москитов метелкой из травы, он махал ею, как мул хвостом, зато (чего не скажешь о других) не получил ни единого укуса.
Бойня продолжалась. Баррет зарядил заранее четыре ружья и теперь после каждого выстрела откладывал карабин в сторону и брал следующий.
— Я люблю колбаски с жирной подливкой, — задумчиво сообщил доктор. — Они полезны для суставов и селезенки.
— Будут любые блюда из свинины, только не обожрись.
Кабан, который до сих пор держался в стороне, коротко хрюкнув, устремился в атаку. Должно быть, он довольствовался наименее опасным противником, или резкие жесты доктора привлекли внимание зверя, но он с невероятной скоростью бросился прямо на врача.
— Помогите! — дико завопил Кид.
Не надеясь убежать, он довольно ловко подпрыгнул, уцепился за ветку и подтянул ноги. Бывший член лондонского королевского общества болтался на дереве, стараясь залезть как можно выше, острые сучья рвали в клочья его одежду.
— Спасите медика, убейте зверя!
Хряк визжал, получив удар дубиной. Брасье разразился конвульсивным хохотом, он напрасно пытался справиться с собой.
— Я добил этого вепря ножом, но он никуда не годится — тощий, жесткий как сапог. Слезай, Генри.
— Господи, Ролан, я не могу. Не знаю, как меня наверх занесло, но пальцы намертво закостенели. Суставы твердые, не шевельнуть. Голова кружится, взбунтовался желудок, боже правый, такой трюк не удавался мне уже тридцать лет…
Через полчаса врача снял с дерева все тот же Винд, который лазал словно дикая кошка.
— С днем рождения, мистер Кид…
Убитых поросят выволокли на поляну. Мухи вились над освежеванными тушами, садились на одежду охотников, льнули к мокрым лицам.
— Отберем самых упитанных свиней для копчения, остальные туши оставим в лесу.
Егерь вынул мешочек с солью и принялся натирать ею снятые с ребер полосы мякоти.
— Пусть как следует пропитается, а к вечеру отправим в коптильню.
Кид с профессиональной сноровкой хирурга резал филей на куски, швыряя лишние части собакам.
Брасье насвистывал, свора крутилась неподалеку, вожак своры, приблизившись к лейтенанту, лизнул ему руку теплым языком.
Егерь недовольно насупился.
— Обычно они не признают чужих.
— Ролан умеет привораживать животных, — согласился Кид. — Это называется природный магнетизм.