— Что ты делал в городе?
— Не скажу.
— Скажешь.
— Ух ты!..
Тэдди плюнул в грязь кровью и проводил взглядом свой плевок.
— Ай! До чего же боязно… А что ты мне причинишь? Учти, что я все равно умираю, покойника дважды не убивают.
— Значит, ты не бессмертный…
— Я потерял свое бессмертие из-за тебя, бог Миктлантекутли меня оттолкнул.
— Где Памела, проходимец?
— Где она? Да мне плевать… Бог смерти сегодня собирает свою жатву… Скоро его запас костей пополнится.
Баррет выпрямился и брезгливо отодвинул сапог от лужицы, которая натекла с губ Тэдди.
— Я не убью тебя. Не хочу марать руки… Посчитаюсь по-другому — просто брошу здесь подыхать в одиночестве.
— Питер, стой! — завопил карлик. — Остановись, ты, идиот, я мог бы открыть тебе еще кое-что. Хочешь? Если ты сейчас бросишь меня, ты никогда не узнаешь правды — слышишь?!
Слуга бога смерти потерял хладнокровие. До сих пор нервное возбуждение помогало ему превозмогать боль, сейчас мошенника прорвало.
— Ах ты, пиратская собака! — заорал он настолько громко, насколько хватало дыхания в ушибленных легких. — Ничтожный смертный, кусок мяса, который думает, что может тягаться с богом…
Баррет шел прочь по разрушенному городу и в спину ему неслись самые низменные ругательства, какие только мог выдумать разум человека.
— А Саммер — предательница и шлюха, которая…
Баррет решил не оглядываться, Тэдди смотрел вслед, не стоило доставлять противнику удовольствия. Тонкий голос карлика постепенно притих — скорее всего у «сына бога смерти» кончились силы, отведенные для крика.
Внезапно и с новой силой припустил дождь. Камень, черепица, щепки, грязь, иногда тела людей и трупы животных, оскверненная морская вода — все это смешалось под ногами. Местами жижа доходила до колен.
В общем месиве тускло блеснул кусок металла — знакомый флюгер в виде морского дракона, который в лучшие времена венчал крышу дома Форстеров.
Баррет остановился, задыхаясь от усталости.
Перед ним высился громадный завал кирпича.
— Пэм!
Он нагнулся и попытался сдвинуть камни, каждый кирпич в отдельности легко поддавался, но, изъятый из груды, он вызывал общий обвал, и ничего не менялось — с тем же успехом можно по крупице разбирать песчаную кучу.
— Пэм, ты меня слышишь?
Развалины молчали. Рокот, далекий гул движущейся массы воды, шел от побережья. Даже если бы под руинами дома что-то шевельнулось, Питер не сумел бы расслышать ответа.
Он просто повернулся и побрел прочь — без особой цели, не обращая внимания на проливной дождь и не поднимая глаз, чтобы не видеть лишний раз надоевшую картину всеобщего разрушения.