«Гардарику» и другие повреждённые в бою корабли отбуксировали к новой верфи, способной капитально ремонтировать линкоры. Если «Дюнуа» или, скажем, «Сварог» отделались повреждёнными бортами, румпелями и потерянными в бою реями, то на носовую часть флагмана страшно было смотреть. Создавалось полное впечатление, будто «Гардарика» на полной скорости врезалась в скалу. Ну… почти так и было. Англичане строили свои линкоры из хорошо просушенного дуба. По полвека дерево сушили! Не скала, конечно, но приятного маловато. Форштевень корабля представлял собой месиво из поломанных досок и погнутых, порванных, зверски перекрученных медных листов. Плюс — потеряны две мачты. Плюс — развороченная обшивка правого борта. Словом, скепсис плотника Чарли был вполне понятен: в две недели осилить такой ремонт — это выше человеческих сил. А ведь нужно ремонтировать не один флагман — почти всю эскадру!
— Две недели, Чарли, — настаивала Галка. — Дерева мало? Вон, пожалуйста, в бухте дров сколько хочешь. Два почти целых, но слегка потопленных английских линкора. Всё равно фарватер расчищать.
— Будто в дереве закавыка! — всплеснул руками плотник. — Чтоб уложиться в две недели, мы должны работать без сна и отдыха, днём и ночью! Ну, днём-то ладно, а в темноте как прикажешь топорами махать?
— Освещение я тебе гарантирую, — холодно усмехнулась мадам генерал. — А уж как организовать работы, ты сам придумай. Кто из нас корабельный плотник — ты или я?
— Тьфу! Чтоб тебе на ровном месте споткнуться, кэп! — возмутился Чарли. — Вот как втемяшится тебе что-то в голову — так хоть грот-мачта на неё свались, и то не выбьет! Разве ж по силам из кучи дров за две недели сварганить боеспособный корабль?
— А ты проверь, — совершенно серьёзно ответила Галка. У неё болело сердце при виде разгромленной «Гардарики». «Прости, родная. Прости…» — Собери всех корабельных плотников с помощниками, всех плотников с верфи, всех мастеров. Работайте в три смены. Все военные склады в твоём распоряжении, бери всё, что пожелаешь. Освещение, как я уже сказала, будет. Пожрать принесут. Остальное твоё дело. И вот что… Справишься с задачей — получишь полное прощение. Нет — извини, будешь махать топором до самой смерти.
Чарли в сердцах выругался, но, понимая бесполезность дальнейших споров, махнул рукой. А Галка, решив все дела в порту и на верфи, отправилась в Алькасар де Колон. Совет капитанов собрался для того, чтобы устроить «разбор полётов» — провести тактический анализ прошедшей битвы. Вовсе не лишнее занятие, если учесть, что Сен-Доменг наконец-то стали воспринимать всерьёз. А раз так, то и противника тоже стоит воспринимать соответственно… Галка пошла не по улице Лас Дамас, южная часть которой всё ещё была завалена обломками Турели, а по Торговой. Заглянула в собор, поинтересовалась самочувствием епископа Пабло — старик за эти дни сильно сдал из-за переживаний. Потом свернула на Эль Конде, всё-таки вышла на Лас Дамас около Каса де Овандо, а там всего квартал до площади Независимости, на восточной стороне которой, возвышаясь над Авенида дель Пуэрто, и стоял Алькасар де Колон. Когда пираты отняли Санто-Доминго у Испании, кто-то из капитанов предлагал переименовать все улицы и снести все испанские памятники. Начать историю с чистого листа, так сказать. Галка решительно воспротивилась. «Пусть всё остаётся как есть, — говорила она. — Чтобы создать что-то новое, совсем не обязательно уничтожать то, что было создано до нас». Так и сделали. Новые улицы и кварталы, населённые иммигрантами, уже носили французские, немецкие и голландские названия. А исторический центр как был, так и остался испанским. Только площадь Эспанья переименовали в площадь Независимости. Но посреди этой площади всё так же стоял памятник Николасу де Овандо, знаменитому испанскому губернатору. «Ну, что, сеньор де Овандо, — Галка с долей иронии мысленно обратилась к бронзовому испанцу в коротком, по моде шестнадцатого века, плаще, неподвижно взиравшему на происходящее. — Прав был одноногий пират Джон Сильвер? Главное — не добыть, а сберечь». Памятник, как и следовало ожидать, промолчал. А Галка преспокойно отправилась в свою резиденцию.