А Этьен, кстати, крепко заподозрил, что все эти махинации с деревом для боевых кораблей не просто так случились. Копает. Может, чего и нароет. Если выйдет на каких-то конкретных людей — я им не завидую.
6 сентября.
Малышу месяц. Сегодня он цапнул меня за волосы и не отпускал, пока погремушкой не отвлекла. Поправился, теперь даже тяжеловато его держать стало… А пальчики у него такие тонкие, крошечные! Почему я раньше не обращала внимания?..
Дописываю в спешке: только что сообщили — приближавшееся с юго-востока судно опознано как барк «Эвридика» Лорана де Граффа. Он купил эту посудину аккурат перед уходом с Сен-Доменга в компании Граммона. Почему Лоран вернулся один? Где Граммон и что с остальными?
Скоро узнаем.
«„Эвридика“ — систер-шип „Орфея“, между прочим. Вместе были заложены, вместе сошли со стапелей, а какие разные судьбы…»
Вид барка, бросившего якорь в бухте Сен-Доменга, вызвал у Галки, Джеймса и Влада приступ ностальгии. Почти так же, помнится, выглядел «Орфей» в день их знакомства на острове: грот-мачта треснула, в бортах полно дыр. Только у «Эвридики» ещё отсутствовал топсель, а «бригантина» на бизани и фок выглядели так, словно их сшивали из клочьев. Словом, будет работы плотникам на верфи… Шлюпка, отвалившая от борта барка, шла к пирсу не слишком быстро: волна. Да и вёслами матросики работали как-то вяло. «Поболели они там, что ли?» — подумала Галка. У неё даже мелькнула мысль о карантине. Был ведь с полгода назад случай: пришёл английский купец. На первый взгляд всё там выглядело замечательно, однако таможенники обратили внимание на слишком уж хмурые рожи матросов. Сунулись в кубрик — а там больные, чуть не штабелями лежащие. Подозрение на чуму… Отогнали купца подальше от берега, таможенники водой с уксусом вынуждены были мыться, одежду сожгли, и в карантинном бараке две недели под присмотром доктора проваландались. Сэр Чарльз, узнав об этом, раскричался: «Миссис Эшби, как вы могли задержать почтенного купца на карантине! Там нет и не может быть чумы! В худшем случае матросы больны лихорадкой! Почему вы лишаете этих людей отдыха и возможности обратиться к врачам?» Галка ледяным тоном ответила: «Врачей мы предоставим, равно как и продукты, и чистую воду. Но до окончания карантина этот корабль в бухту не войдёт. А при малейшей попытке погасить ночью бортовые фонари, либо высадиться на берег без разрешения начальника порта, либо даже просто сняться с якоря — будет немедленно потоплен. Капитана предупредили, канонирам отдан соответствующий приказ, они уже навели орудия». Возмущение посла было так велико, что он даже не сразу нужные слова нашёл. «Ваши действия, миледи, следует расценивать как проявления недружественного отношения к Англии!» «Значит ли это, что я, желая выразить своё благорасположение к Англии, должна подвергнуть граждан Сен-Доменга смертельному риску?» На том разговор был окончен, а отношения с сэром Чарльзом испортились окончательно и бесповоротно. Зато мистер Хиггинс, явившись в таверну пообедать на полчаса позже обычного — дабы переговорить с миссис Эшби — выразил сочувствие заболевшим и в то же время, как ни странно, полностью поддержал Галкины действия… Так что мысль о карантине была вовсе не беспочвенной.