— Я против родной спецслужбы не пойду. Лучше убейте.
— С каких это пор она для тебя родная? Ты присягу когда давал? какой стране?
— Было дело. Советскому Союзу.
— Так вот, я оттуда. Из Союза.
— Вместе с бандитами и рэкетирами? Вместе с риэлтерами?
— А ты хотел с райкомом партии и подшивкой газет? У тебя выхода нет. Выполнишь поручение — поедешь домой. Не выполнишь, сбежишь — будешь как пес скитаться, пока не попадешь к ментам. Те уж из тебя веревок навьют, ремней нарежут.
— Что-то не очень хорошо я все понимаю.
— Я теперь засвечен. Успел уехать из Питера. По Таллину даже пройти не могу спокойно. Мы секретное подразделение. Неважно чье. На случай войны или экстраординарных событий. Однажды мы исчезли.
— Что? Все восемьдесят один?
— Нет. Нас было меньше. Людей потом подобрали. Базы-то остались. Тут я тебе остерегусь рассказывать. Может быть, потом. Если будет возможность. Мы исчезли. Нас искали с одного достопамятного года. Очень давно. И по приказу председателя, КГБ, такого давнего, что ты и фамилии его не помнишь или не знаешь, мы должны быть найдены и уничтожены. Ты со своим другом газетчиком нас и уничтожил. Вместе с Алябьевым пьяным. Вместе с любовью к приключениям. Это моя первая ошибка за всю службу. Я был в городе, когда случилась протечка в офисе, позвали сантехников из ЖЭКа, те были заняты, пришли другие.
— И Лева.
— Не называй мне это имя. Короче, я пакет с черной наличкой прятал между потолком и декоративным покрытием. Под лепнину. Нашел, собака. И как ловко сунул себе под куртку. В кабинете народу было много. Ты догадался, что в милиции у меня есть кое-кто, естественно, не Струев. А дальше они сказали, теперь уж вы сами, ребята.
— Не верю я вам, господин Амбарцумов.
— А ты не верь. Сейчас я тебя пристрелю и уйду.
— А как же поручение?
— Сам буду пробиваться.
— Куда?
— Есть одно место.
— А зачем же вы своего человека в Либаве кончили?
— Да не мы это вовсе. Нам кое-что забрать у него нужно было. Не успели. А вот тебя встретили.
— А откуда в НКВД нашем знают, что это именно тот список?
— Часть списка они получили. В семье не без урода. Долго рассказывать. Теперь методом простого сопоставления они поняли, что это такое. Ведь за каждой поганой газеткой контроль идет жесткий. Это ты хоть понимаешь?
— Так. А что же мне нужно сделать? Что за щекотливая просьба?
— Вообще, ты прирожденный резидент. Вот подучишься немного, и возьмем тебя в штат. Ты понимаешь, естественно, что списки эти лежали, ну, к примеру, в титановой капсуле, под метром бетона. А появились потому на свет, что приближается время. День настает. Скоро уже.