Анатолий Гребнев
Из цикла "Венок сюжетов"
Лев и Екатерина
1
Что интересно: мужа Екатерины Дмитриевны никто никогда не видел. Поговаривали, что она его прячет, и это было не так далеко от истины. Вообще-то в кругу коллег Екатерины Дмитриевны если не специально прятали, то, по крайней мере, не демонстрировали мужей, равно как и жен. В этом кругу, как правило, семьями не встречались, в гости друг к другу не ходили, даже и в тех случаях, когда жили рядом. Но мы еще, пожалуй, вернемся к неписаным правилам этого круга, а сейчас - о муже Екатерины Дмитриевны, которого как бы не было и который на самом деле, разумеется, существовал, и не "где-то там", а у нее, то есть у себя, у них дома. Все-таки тема эта время от времени возникала вокруг Екатерины Дмитриевны: когда присутствует красивая и еще относительно молодая женщина, вопрос о предполагаемом спутнике жизни всплывает сам собой, хотя бы из любопытства. Предположить, что она в разводе или даже, допустим, замужем, но несчастлива в браке, было решительно невозможно: женщине на таких должностях полагалось быть в меру благополучной в личной жизни.
Итак, муж у Екатерины Дмитриевны действительно был, имел место, а не высовывался не из одной только скромности, но и по причинам более веским. Он не был ни мидовским чиновником, ни главным инженером завода, ни доцентом, как полагалось бы по рангу жены - то есть на должности не столь видной, чтобы затмевать супругу, но и не такой, чтобы ее компрометировать. Мужем Екатерины Дмитриевны был человек, нигде не работающий, числящийся в каком-то полусомнительном профкоме литераторов, что-то когда-то написавший или собиравшийся написать, одним словом, неудачник, если не сказать хуже: диссидент. Звали его, как кто-то однажды выяснил, Львом Яковлевичем, что тоже наводило на размышления и, во всяком случае, не вписывалось в стандарты. Одним словом, у этой женщины при ее незаурядном характере и положении были основания если не скрывать, то, во всяком случае, не афишировать свою семейную жизнь.
А карьера у Екатерины Дмитриевны была не рядовая. Вы, конечно, знаете этих женщин, вынесенных током событий на гребень общественной жизни - в президиумы съездов, в кабинеты, обитые светлым орехом, в черные лимузины с солидными шоферами; женщин, созданных для государственной работы, а может быть, этой работою и вылепленных: вы вступаете в кабинет, и перед вами блондинка лет между 40 и 50, стройная, с правильными чертами лица, чуть постаревшая физкультурница с плаката, сменившая купальник на строгий темный костюм, заколовшая волосы на затылке, со взглядом прямым и ясным - воплощенный идеал эпохи.
