В этом парке не играл духовой оркестр, его заменяло радио. Сейчас оно услаждало слух влюбленных парочек частушками о высоком надое молока и о пользе квадратно-гнездового способа посадки картофеля. Но Тася ничего не слышала. Крепко сжимая руку Волошина, она говорила:
- ...и вдруг мне показалось, что это уже не я, Анастасия Березкина, студентка московского института, а другая Анастасия, та, что приехала на барке из далекой Москвы в этот монастырь... Вы меня понимаете, Ваня?..
Волошину страшно захотелось сказать: "Понимаю, Настенька... Вы почувствовали себя уже не комсомолкой, а царицей..." Но вдруг он увидел совсем близко серые глаза девушки. Даже в темноте он разглядел в них неподдельное горе и промолчал.
- Я еще... ведь я ничего не видела в жизни... - тихо продолжала Тася. Но вдруг я почувствовала, что у меня умер ребенок... Такого отчаяния я никогда не испытывала...
- Вы очень впечатлительны, Настенька, - рассудительно сказал Волошин. Так нельзя...
Тася не слышала его. Она молча смотрела на сумрачные громады монастырских стен, смутно видневшиеся за деревьями.
- Сходим туда, Ваня... - попросила она вдруг.
Он удивился:
- Куда, Настенька?
- В церковь. В ту, где гробик... Вы боитесь?
- Да нет... Но там нечего делать сейчас, - нерешительно ответил он.
- Ну, тогда оставайтесь, а я одна пойду. - Тася высвободила руку.
Но Волошин удержал ее:
- Подождите... Но ведь ворота в монастыре уже заперты.
- А мы пойдем в обход, со стороны озера.
- Вы хотите сказать - вплавь?
- Нет, вброд... Там возле башни мелко.
Он покачал головой:
- Вы, Тасенька, просто девчонка и притом очень взбалмошная.
- Я не знаю... Может быть... Ну, идемте же!.. - И она нетерпеливо потащила его к выходу.
- А вы не боитесь встретиться там с чем-нибудь страшным? - насмешливо спросил он.
- С чем?.. - с тревогой и затаенной надеждой спросила Тася.
- С привидением, например...
- Нет, это не страшно. Я сама сейчас привидение.
Они добрались до Кузнецкой башни, от которой крепостная стена поворачивала к югу. Здесь плескалась вода озера. Тася хотела снять туфли, но Волошин остановил ее:
- Не надо... Я перенесу вас...
Она молча позволила взять себя на руки и обняла его рукой за шею...
Руки были сильные, но держали они ее так бережно, как маленького ребенка... Где-то в темноте слышалось журчание воды, потревоженной его шагами...
Наконец он ступил на береговую полоску земли и остановился. Он спросил, помедлив:
- Ну?.. Пойдем ножками?.. Или останемся у дяди на ручках?..
- Ножками, - сказала она. - И я очень прошу вас, Ваня... не расхолаживайте меня. И не смейтесь над моими чудачествами. Слышите?..