Я интересуюсь, как у него со здоровьем.
— Очень хорошо, доктор, благодарю вас, — отвечает Вильгельм и с виноватым видом, добавляет — Вот только зуб замучил.
— Ну и дела! — восклицаю я. — Неужели вы не удосужились сходить к дантисту на берегу?
— Этот зуб меня раньше не беспокоил. Дантист сказал, что у меня небольшой кариес.
Отсюда мораль: никогда не говори пациенту, что у него «небольшой» кариес.
— Приходите в лазарет завтра после дежурства. Посмотрим, что и как.
— Все дело в том, что это передний зуб. Мне бы не хотелось его вырывать.
— А кто вам сказал, что я рву зубы просто так, за здорово живешь? Если его можно подлечить, я постараюсь это сделать.
— Спасибо, доктор.
— И мне тоже чашечку чаю, Вильгельм, — внезапно раздается голос командира.
— Слушаюсь, командир, — отчеканивает Вильгельм, делая поворот на сто восемьдесят градусов.
— Вот так оно всегда, — замечаю я. — Он боится, что я выдеру у него зуб, который он не потрудился привести в порядок на берегу.
— Вы и в самом деле собираетесь это сделать? — спрашивает капитан, окидывая меня своими голубыми глазами; взгляд у него колючий и одновременно теплый.
— Ни в коем случае.
— Похвально. Если вы, доктор, не станете вырывать этот зуб, а залечите его, не причинив боли пациенту, команда будет считать вас настоящим эскулапом, а это поможет вам лучше справляться с вашими обязанностями, которые, как вы скоро увидите, довольно разнообразны и многочисленны.
«Вы скоро увидите». Точно такую же фразу я слышал сегодня от Легийу. Уж не сговорились ли они с капитаном?
Пауза. Он подносит чашку к губам, с наслаждением, как настоящий знаток, смакует чай. Потом отставляет чашку и безо всяких околичностей спрашивает:
— Ну, и каковы же ваши первые впечатления от встречи с офицерами?
— Прием был очень сердечным.
— Вы им тоже понравились, доктор. И вот еще что. Не думайте, будто вы обязаны все время торчать у себя в каюте или в лазарете. Медицина медициной, но и кроме нее на свете есть немало интересных вещей… ПЛАРБ — настоящее чудо техники. Побродите по кораблю, поспрашивайте людей. Они постараются вам ответить.
И тут же, улыбнувшись, добавляет:
— Не на все вопросы, разумеется.
Примерно через неделю после этого разговора я, взвешиваясь утром в санчасти, делаю удручающее открытие: я поправился на целый килограмм! Наскоро прикинув, чем грозит мне такая «поправка» в будущем, я тут же предписываю себе строжайший режим. Ни крупинки сахара с чаем. Никаких полдников. Никаких закусок. Никаких шоколадных батончиков за завтраком.
Но и этого мне кажется недостаточно — к моему спартанскому режиму я спешу присоединить спортивные упражнения.