— Все… боль… ше… не… могу… — Юрун остановилась, пытаясь отдышаться.
— Давай свой рюкзак… И автомат… Я понесу…
Юля колебалась мгновение, а потом передала снаряжение мне. Благодаря перышкам рюкзак весил много меньше, чем должен был, и все же вместе с «Валом» тяжесть прибавилась ощутимая. К тому же двойную поклажу было очень неудобно нести. Пришлось второй рюкзак надеть на грудь. Ремни обоих автоматов я накинул на шею и сдвинул оружие вбок.
М-да… В таком виде бежать затруднительно. Вернее, какое-то время я протяну, но не слишком долго. Потом придется выкинуть часть снаряжения.
Бум… Бум…
— Юля, бежим!
Каракумы остались позади. Мы выскочили на усеянный редкими лиственницами торфяник.
Сухой ягель хрустел под тяжелыми рифлеными подошвами наших сапог. В свете фонарей эти белые, похожие на коралл приземистые кустики казались сделанными из стекла. Толстые лиственницы стояли прямые, как часовые. Или, скорее, как кресты на могилах. Автоматы при каждом шаге лязгали друг о друга и били меня по боку. Лямки рюкзаков терли шею с двух сторон. Ноги заплетались. Сердце выпрыгивало из груди. Легкие горели огнем.
Юрун споткнулась и упала.
— Юля… вставай…
Неужели это я сказал? Чужой, хриплый голос. Словно карканье вороны.
— Юля…
— Сейчас… — Она приподнялась на локте и вдруг замерла. — Ты слышишь?
— Что?
— Шаги… Они исчезли!
Мы напряженно вслушивались в тишину. Хотя полной тишины в тайге не бывает — шелестели раскачиваемые ветром деревья, в отдалении утробно ухала сова… Короче, обычные звуки ночной тайги. Но тяжелой поступи великана слышно не было.
— Мы убежали от него? — с надеждой предположила Юрун. — Убежали!
Она засмеялась, но тут же замолчала, словно ей с размаху заткнули рот. Застыла на мгновение. А потом вдруг рванула ворот комбинезона, оголяя шею, и принялась драть пальцами горло, будто пыталась скинуть невидимую удавку. Из-под ногтей заструились тонкие струйки крови.
Я кинулся к Юле, ощупывая руками воздух, пытаясь отыскать невидимого врага. Никого и ничего. И все же кто-то душил ее! Делал это не торопясь, со вкусом, наслаждаясь беспомощностью и страданиями жертвы.
Юрун извивалась на земле, хрипела и сучила ногами, стараясь вырваться из смертельной петли.
Я бестолково метался рядом, едва не воя от бессилия и невозможности ей помочь.
Внезапно топтун отступил. Разжал удушающие «объятия». Позволил своей жертве прийти в себя.
Девушка села, посмотрела на меня больными измученными глазами, прохрипела:
— Се… ре… жа…
— Что? — Я опустился рядом.
— Он… ушел?
Мне очень хотелось соврать. Успокоить Юлю. Но я четко ощущал присутствие топтуна. Никуда он не ушел. Затаился где-то рядом. Этакий безмозглый природный феномен со своими, чуждыми нам физическими законами. Хотя… Здесь что-то не так…