Механик говорил, будто топтун — это нечто вроде «Егозы». Но ни «Егоза», ни другие аномалии не способны испытывать эмоции. Ведь аномалии сродни тому же цунами или оползню, только с иными физическими законами. Представьте себе цунами, которое испытывает недовольство или скуку. Такого просто не может быть!
В отличие от природных аномалий у топтуна подобие эмоций было. Мой дар экстрасенса воспринимал их довольно отчетливо. Но обычно так я чувствую только живое существо, а не природный феномен. Неужто Механик и все остальные ошибались насчет топтуна? И никакая это не аномалия, а извращенный звериный разум с того света — гость из параллельного мира? Кто-то вроде болотника или призрака — они оба умеют становиться невидимыми. Надо бы проверить свою догадку…
— Он здесь, да? — Юрун верно истолковала мое молчание. — Он не уйдет, пока я жива.
Она права. Не уйдет.
Я скинул на землю рюкзаки и подсумки — придется оставить их здесь. Протянул девушке руку:
— Юля, попытайся встать.
Бум-бум — затряслась земля.
Я хотел подхватить девушку на закорки, но она резко оттолкнула мои руки:
— Уходи! Беги, спасайся!
— Нет! Идем вместе! Вставай!
— Зачем? От него не убежишь. Мех же сказал, что от топтуна еще никто не уходил…
— Значит, ты будешь первой, — обозлился я. — Вставай!
— Это бесполезно.
Пришлось сказать правду:
— Топтун хочет, чтобы ты убегала от него.
Юрун недоверчиво уставилась на меня:
— Откуда ты знаешь?
— Я… хм… чувствую.
Как чувствовал в подсобке Арены Борю Тарана, а задолго до него шептуна, живоглота, Ушастика, зомби, Витю Урюка и множество других людей и монстров.
— Юль, давай, хватайся за плечи.
— Нет! Я остаюсь! Дай автомат! Ну, где ты, тварь? Выходи-и-и-и…
Юрун веером выпустила длинную злую очередь из «Вала», которая не причинила топтуну ни малейшего вреда, зато разозлила изрядно. Следопыт вновь схватилась руками за горло, сдавливаемое невидимой «удавкой».
Сейчас я очень явственно ощущал недовольство невидимого врага. Ему, словно кошке, хотелось немного погоняться за мышкой, прежде чем окончательно придушить ее. Но если мышь не захочет больше убегать, а, наоборот, начнет огрызаться свинцом, ее жизнь оборвется немедленно.
Значит, пока надо играть по навязанным топтуном правилам. Он хочет, чтобы мы убегали, — будем убегать.
— Юлька, нужно двигаться!
Я подхватил ее на руки и тотчас едва не выронил. Нет, она не была тяжелой, это я почему-то сильно ослабел. Устал так, как не уставал ни разу в жизни. Если б мне предоставили выбор, я предпочел тут же рухнуть на землю и уснуть.
Но топтуну хотелось другого. Он придумал для нас новую игру. Теперь самочувствие Юрун напрямую зависело от скорости нашего движения.