– Я не веду переговоров с простолюдинами!
Жан улыбнулся:
– В один прекрасный день мы, простолюдины, снесем твой маленький миленький замок. Но чтобы нам обоим доить до этого славного дня, сейчас ты заткнешься и выслушаешь меня. Или мой друг с галеры закончит этот разговор раз и навсегда.
Джанук помахал факелом. Капитан попытался высокомерно фыркнуть – и поморщился от боли. Жан продолжил:
– У нас есть два корабля и два небольших судна, которые были прикреплены к большой галере. Не поделить ли нам добычу?
– Я не уйду с «Персея», – гнусаво ответил капитан.
– Мой милый капитан, но кому понадобится отнимать его у вас? Нет, вы оставите «Персея» себе. Мы возьмем «Серебряную Змею» и расстанемся… если не друзьями, то, по крайней мере, не врагами.
Лавальер посмотрел на своих запуганных и измученных людей, а потом – на наведенную на них пушку.
– Похоже, у меня нет выбора, – недовольно прогнусавил он. – Хорошо. Я оставлю себе моих рабов, и мы поплывем обратно в Тулон, чтобы переоснаститься. А ты можешь забрать арабов и негров, и пусть они везут тебя в преисподнюю.
Жан снова посмотрел на главную палубу и встретился взглядом с Акэ. Он стоял среди своих соплеменников гордо и прямо, несмотря на боль и потерю крови.
– Нет, – сказал Жан, поворачиваясь обратно. – За мое недолгое знакомство с рабством я понял, что оно мне не нравится. Все, кто хочет пойти со мной, могут это сделать. Кому охота вернуться во Францию, пусть отправляются с тобой. Акэ и его люди могут взять один из маленьких кораблей арабов и плыть, куда захотят.
Это заявление поразило Лавальера. Он смог только вопросить:
– А побежденные арабы? Мое право победителя приковать их к веслам, как они приковали бы меня!
– Арабы вправе забрать второй маленький корабль. Там будет тесновато, но зато они смогут присоединиться к своим собратьям со второй галеры – той, что без мачты.
Предложение Жана быстро разлетелось по обоим кораблям, повторенное на самых разных языках. Все – и арабы, и христиане – единодушно решили, что этот человек безумен. Но каждый на своем языке добавил, что подобное милосердное безумие может оказаться особым даром Бога. Оно даровало им свободу. Однако все опасались, что это божественное безумие сменится человеческой рассудительностью, поэтому пираты и негры поспешили избавиться от своих оков, запастись водой и продуктами и устроиться на двух одномачтовых баркасах, которые стояли на воде по другую сторону от «Серебряной Змеи».
Жан наблюдал за тем, как соплеменники Акэ умело работают веслами. Свобода придала их гребле новую энергию, а маленький парус быстро поймал ветер. Когда баркас начал удаляться, Акэ, стоявший на носу с перетянутой парусиной грудью, повернулся и в последний раз встретился с Жаном глазами. Легкий поклон – и он исчез из виду.