Возможно, стрелок уже умер, а возможно, нет, так что расслабляться было рано.
Щелчок вставшего на место затвора арбалета я услышал сразу. Толкнул сирин за столб, а сам тихо встал у дверного проема, готовясь обезвредить стрелка. Убивать его не хотелось. В конце концов, это мы влезли в его дом и шарили по полкам. Правда, сирин сразу положил две серебряные монеты на прилавок, но хозяин-то этого не видел!
Агаи, уловив причину моей тревоги, на всякий случай опустился на четвереньки, спрятавшись за стойку. Я спокойно ждал. Палить "вслепую" через дверь защитник дома не будет – и дерево крепкое, и не видно, в кого стреляешь. Значит, обязательно высунется посмотреть. А мы, хоть и спешим, но на тот свет пока не торопимся. Как говаривал когда-то наставник, прохаживаясь вымоченной лозой по моей спине: "Суп не едят таким горячим, каким его варят". Эту простую мудрость я понял лишь тогда, когда остался один. Но самое главное – понял же!
Наконец дверь чуть приоткрылась, в щель просунули арбалет: такой удобно прятать под плащом и стрелять прямо "с руки".
Я перехватил оружие за ложе и рванул, уводя прицел в сторону от себя и сирин. Тренькнула тетива – болт ушел вверх, вонзившись в одну из полок. А я, перехватив руку стрелка, втащил его в комнату, вырвал и отбросил подальше смертельную игрушку. Тело незнакомца оказалось на удивление легким. От растерянности он поначалу даже не сопротивлялся.
– Дюс! – показался из-за столба сирин. – Что ты делаешь?! Отпусти девушку немедленно!
Девушку?!
Секундное промедление даром не прошло. Не успел я обездвижить добычу, поганка заехала мне ногой в пах. Боль заставила тело сложиться пополам. Уже опускаясь, я успел-таки схватить мерзавку за ногу, не давая удрать, за что чуть не получил удар сапогом в зубы. Слава Ирие, сирин не растерялся и кинул в незнакомку парализующее заклятье. То, что он и меня заодно зацепил, вопрос второстепенный, главное – брыкучая паскудница застыла!
– Прости! – сказал волшебник, снимая с меня колдовство и заодно устраняя ущерб от удара.
Вот кретинка драчливая, все хозяйство мне отбила! Дурында кривоногая! Девушка... Да гарпия она бесхвостая!
Я, наконец, распрямился, вытер ладонью внезапно вспотевший лоб и посмотрел на ту, которую заранее терпеть не мог.
Она еще и дурнушка!
Девица и впрямь была некрасива: сальные, невнятного серого цвета волосы свисали рваными стриженными лохмами на лицо, густо покрытое грязью и конопушками. Бледные и оттого почти не видные губы кривила гримаса ненависти. Впечатление полного убожества немного скрашивали глаза глубокого карего цвета. Казалось, что художник, набросав контуры лица, забыл его раскрасить как следует, прорисовав только радужку.