Опрометью девочка бросилась обратно в комнату, ударилась о белеющую в темноте холодную изразцовую печь, запнулась о сундук, нырнула в кровать под одеяло.
— Если там и вправду зверь, а двери нет, одеяло меня не спасет! — вдруг поняла Маша. Зуб на зуб у нее не попадал не то от холода, не то от страха. Она поспешно щелкнула пальцами, примани-пая к себе куртку с броней, спросила у привязанной к пуговице шапочки колокольцев, где мама. Синий луч озарил незнакомую комнату, но обвился вокруг Маши, никуда не направляясь. Мамы здесь не было.
Из-за ковра вновь послышался звериный рык и жуткое, душераздирающее мяуканье. Не гадая, что бы это могло быть, девочка спряталась в единственное, как ей показалось, надежное укрытие — сундук. Он наполовину был заполнен какими-то жесткими тряпками, Маша свернулась на них клубочком и захлопнула крышку. Леденец из жженого сахара, сделанный мамиными руками, все еще таял у нее за щекой. Девочка подумала об этом, и слезы обожгли ее глаза, она еле сдерживала рыдания, зажимая рот рукой, чтобы нечаянным звуком не привлечь к себе неведомое чудовище.
«Переместилась, — горько подумала она. — Взяла в руки зеркало и оказалась в другом мире, босая, в одной ночной рубашке, с больным горлом, А мама-то и не знает…»
Глава 2
ЗАДУШПКУ ВЫЛЕЧАТ БУЛЬОНОМ
Маша, плакала в сундуке, пока не уснула. А разбудили ее женские голоса.
— Нет тут ничего.
— А чего ты ждала?
— Чего-нибудь. Чего-то надо было ждать.
— Гляпъ на кровать… Диалог не показался ей странным, потому что девочка подумала, что он ей только снится. Все тело затекло от неудобной позы. Маша попыталась потянуться, но уперлась в деревянные стенки, Открыла глаза — темно.
— А~аа! — от испуга завопила девочка. — Замуровали! Заживо закопали!
Q Кто-то подхватил крик над ее голо-X вой, а через несколько секунд крышка а распахнулась, и девочку буквально вы-рЗ дернул из сундука, и поднял над своей головой дядька в пузатом железном жиле-fa те, по которому Маша тут же гулко забарабанила ногами.
S — Пре-крааа — тить! — рявкнул дядька. Девочка замолчала, с интересом оглядывая того, кто ее держал. У него было совсем не злое лицо. На голове отороченная мехом железная шапка со спицей посередине, к жилету приделаны меховые рукава, остальное Маше было не видно. Рядом стояли две перепуганные женщины в одинаковых полосатых юбках, одна молодая, лет на десять старше Маши, вторая — пожилая. В комнату сквозь узкие окна проникали лучи бледного зимнего солнца, высвечивая желтые подсолнухи, вышитые на тускло-красных коврах, закрывавших каменные стены не хуже обоев, бело-сине-зеленые изразцы печи, инкрустированные перламутром деревянные столбики старинной красивой кровати.