— А как же школа? Если считать с каникулами — ты пропустила месяц. Тебе за это ничего не будет? Сумеешь других догнать?
— За это не беспокойся. Я пролистала учебники, темы были не очень сложные. Разберусь как-нибудь сама, — пожала плечами я. — Не впервой.
— А как у вас с Лексом дела?
— Ну кроме того, что он решил на мне жениться, ничего особенного, — я пожала плечами. — Миримся, ссоримся…
— А Юра?
— А что Юра? Бакин давно в прошлом! И если с ним я и поцеловалась в первый раз, это ещё ничего не значит, — подняла я глаза от чашки. — У нас с Лексом всё гораздо… серьезнее.
— Значит, ты думаешь, что Лекс твой Принц?
— Почему ты так считаешь? К-к-какой Принц? — я подавилась чаем и закашлялась.
— Ну, ты раньше всё время ждала своего принца на белом коне. Мечтала, что будешь Золушкой и сможешь сидеть на троне, есть пирожные и не ходить в садик. У тебя песенка была любимая ещё такая… сейчас вспомню… Что-то про сандалики.
— Аааа, — припомнила я. — Я маленькая девочка — я в садик не хожу, купите мне сандалики — я замуж выхожу. Эта?
— Ага. Ещё помнишь. Я думала, забыла уже совсем. Кстати, а как вы собираетесь жениться, если тебе ещё нет восемнадцати?
— Вот этого я не знаю. Все вопросы со свадьбой решает Лекс, меня к этому событию он на милю не подпускает, — вздохнуло моё Высочество.
— А как же платье, подружки невесты, список гостей? — удивилась матушка.
— Надеюсь он соизволит обсудить со мной хотя бы хрустальные башмачки, — пронеслась мысль, а вслух я сказала, — это конечно же будет мой выбор.
— А чем занималась во всё это время?
— Чем? Книжки читала. Кстати я хотела с тобой посоветоваться.
— На счёт чего? — нахмурилась мама.
— Понимаешь, мамуль, я тут хочу написать книгу.
— Книгу? — брови мамы поползли вверх. — Ты решила стать беллетристом?
— Нет. Просто напишу какую-то часть. Выложу в Интернет. У меня же рукописи по всему дому валяются. Теперь вот хочу всё собрать на ноутбуке, — ляпнула я и прикусила язык. Мама-то не знает, что у меня есть ноут!
— Ноутбуке? Алиса, откуда у тебя такая дорогая вещь?
— Эта не моя. Эта Саши. Просто мне на нем легче печатать! — оправдывалась я. — Так ты мне поможешь?
— Что там у тебя? Не получается что-то?
— Ручку, бумагу. И побыстрее, — я обернулась к стоящей около одного из шкафчиков Ксене, и на несколько мгновений на лице опять проступил арктический лед; мама вздрогнула.
Получив из рук склонённой в поклоне рабыни исчерканный листочек, я сильно нахмурилась и, подняв пальчиками её лицо, сказала:
— Двадцать ударов ему. И ты будешь смотреть и улыбаться. Каждый твой всхлип или слеза будут прибавлять ему наказание, поняла?