– Тогда сегодня вечером в семь я вас забираю. Вы в каком номере? Или, может, мне стучать в потолок лифта?
– В восемнадцатом. Я живу там.
– Живете?
В этот момент она вспомнила о встрече и отскочила назад, охнув. Господи, она же опаздывает на нее!
– Мне надо идти. Есть дело.
Легкое недоверие на лице мужчины при этой неожиданной смене настроения не смутило Николь. Объясниться можно потом. Ее жизнь разваливается, и отвлекаться сейчас нельзя.
– Куда он, к черту, запропастился?
Николь в очередной раз глянула на часы.
Она нанесла макияж в рекордный срок, с хорошей скоростью оделась, до офиса добралась бегом. От делового костюма отказалась, решив надеть одну из блузок строгого покроя, призванную затушевать, а не подчеркивать ее формы. По неясной причине она была намерена сохранить это зрелище для кого-то более заслуживающего подобное удовольствие, нежели Квин Макграт. Уже опоздавший больше чем на пятнадцать минут, кстати.
– Салли! – крикнула она. – Позвони, пожалуйста, этому нахалу с толстым кошельком и скажи, что я свое время также ценю.
Салли появилась в дверях, и на глазах у начальницы румянец сполз с ее щек.
– Э-э, он как раз здесь. С мистером Норткотом.
За дверью раздался тихий смешок.
– Не волнуйтесь. Меня называли и похуже.
Николь узнала этот мягкий голос только в тот момент, когда его обладатель ступил на порог и лишил ее способности дышать.
Мак.
Он самый. В белой рубашке, в галстуке, в темно-синем пиджаке.
Николь могла только смотреть на него. Во второй раз за сегодняшний день она утратила дар речи.
Из-за его спины в кабинет вошел Том Норткот.
– Ник? – Вопросительный тон, по-видимому, появился по причине ее ошеломленного вида. – Позволь представить тебя Квину Макграту.
Она медленно встала, надеясь, что дрожащие колени ее не подведут. Протянула дрожащую руку, кажется, он ее взял.
– Квин, это Николь Уайтейкер.
Рукопожатие Квина стало крепче, и на лице его отразилось нечто вроде понимания.
– Ник – хозяйка отеля, и вы, конечно, видели ее последнее произведение по дороге на остров, – продолжал Том. – Блестящую рекламу она придумала для «Морского ветерка».
Взгляд Квина сразу потемнел – из шоколада превратился в уголь. Он выпустил руку Николь и уставился на нее с обжигающей пристальностью.
Николь хотелось перепрыгнуть через стол и закатить визитеру пощечину.
Так это он – Макграт? Человек, собирающийся украсть у нее воспоминания и пустить ее будущее под нож бульдозера?
– Согласен, объявление необычное, – произнес Том, усаживаясь в одно из кресел, предназначенных для посетителей. – Но желающих остановиться в гостинице все больше, а именно это она и хотела обеспечить.