На краю площадки сидели, поджав ноги, остальные члены группы, которой через три дня предстояло отправиться в северные Гималаи, и с любопытством наблюдали за происходящим.
— Повторяю, — сказал Тимур. — Ходить надо, переставляя ноги вот так.
Он неслышно «перетёк» по траве, не потревожив ни одной травинки, — во всяком случае, такое впечатление создавала эта мягкая скользящая походка со стороны.
— Всё понятно? — Шульга оглядел зрителей и Борова, который скептически кривил толстые губы. — Стопу ставите вот так… С пятки на носок, стопа при этом слегка изогнута… Сначала это вызывает напряжение, но привыкаешь быстро, потом станет даже удобнее ходить. Ещё раз, смотрите. Идёте, будто гладите землю…
Стоял летний вечер, было тепло и тихо, лишь ветви елей иногда шумели на ветру. Группа из семи мужчин и трёх женщин примерно между тридцатью пятью и пятьюдесятью, а также двух девушек старше Тимура всего на пару-тройку лет смотрела во все глаза и слушала во все уши. Особенно девушки, одетые в джинсовые бриджи, матерчатые туфли и светлые маечки. Иногда они склонялись друг к другу и перешептывались, не отводя от инструктора взгляда, и глаза у них при этом были такие… В общем, Тимур вполне допускал, что, когда стемнеет и скомандуют отбой, одна из них заявится к нему в домик, якобы попить вечернего чая. А может, кстати, и обе. Как же их звать? Шатенку, кажется, Лена, а вторую, коротко стриженную, — Вика. Или наоборот?
— Попробуй, — предложил Тимур, игнорируя требование Борова обращаться на «вы». — Вот так, как я показал…
Боров сделал шаг, громко топнув. Молодой инструктор его раздражал, и краснорожий с самого начала старался всё делать наперекор ему. Почти в каждой группе попадался хотя бы один такой клиент, причем это всегда был мужчина. Им, видите ли, западло слушать мальчишку, они даже на миг не допускают, что тот чему-то может научить таких бывалых, тёртых, битых жизнью взрослых парней.
А всё почему? Да потому что, имея бабки, любовниц, хаты, тачки и устоявшийся бизнес, многие из них оставались в душе подростками. Они были младше Тимура, хотя и не возрастом.
— Чё мне её гладить, землю твою, она баба, что ли? — брюзгливо спросил Вениамин Михайлович. Было в его лоснящемся лице и в манере говорить, кривя пухлые, по-детски розовые губы, что-то очень противное. — Мы куда ваще едем, а? — Боров посмотрел на группу, остановив взгляд на девчонках, от чего Вика (или Лена?) поежилась. Тимур помнил, что вчера вечером толстяк пытался зажать её возле домика администрации, и девушка еле вырвалась. — Мы на каток, что ль, собрались? Мы, б… в горы идём — чё мне там землю гладить?