— Нет, но…
Не дослушав, Этна перелезла через мои ноги и отправилась доставать гида. Не хотелось бы мне сейчас оказаться на его месте. После пятичасового ожидания рейса, который несколько раз откладывали, утомительного перелета и проблем с получением багажа — транспортировочную ленту заело, и пришлось еще ждать, пока ее починят — Этна пребывала в исключительно поганом настроении. Все ее милые недостатки, такие, как мстительность, раздражительность, нетерпимость и властность обострились до предела и угрожали теперь душевному здоровью… окружающих. В такие минуты даже мне иногда хотелось сбежать куда-нибудь подальше и переждать бедствие по имени Этна в безопасном месте.
Словом, пока наш отдых принес больше неприятностей, чем удовольствия. Кроме традиционных для сезона отпусков проблем с вылетом, мы еще умудрились поругаться в самолете с хамоватой стюардессой и уже после приземления — заблудиться в аэропорту. Вдобавок ко всему водитель автобуса, доставляющего туристов в отель, свернул не в том месте, и пришлось возвращаться. Пока гид с водителем выясняли отношения, обратный путь и кто же все-таки главный, взошло солнце и в воздухе разлилась удушающая жара. А ведь нам обещали выдать ключи от номеров еще затемно и заселить «по холодку»! Этне повезло чуть больше, чем мне, она не мучилась, проспала всю дорогу. А вот я уже несколько часов подряд угрюмо таращилась в окно, лелея несбыточные мечты о кровати.
За стеклом тянулся на редкость однообразный пейзаж. Всюду угловатые песчано-глиняные горы, среди которых ужом на сковородке вилась дорога, справа — редкие вкрапления пыльно-зеленой растительности, слева — обрыв в море. Ночью оно казалось черным и загадочно фосфоресцировало, а на рассвете вдруг сделалось белым, как ледяное поле. Гид что-то вякнул в микрофон насчет высокой концентрации соли и каких-то там испарениях: мол, из-за специфического оттенка, который море приобретает по утрам, местные жители его иногда называли Белым, хотя официальное название у него было другим.
Ну, люди могли сколько угодно извращаться, выдумывая свои собственные глупые имена, но весь цивилизованный мир вообще-то знал это море как Последнее. Последнее оно и есть последнее — дальше только пески и раскаленные ветра южных пустынь.
Наш самолет приземлился ночью, поэтому особой разницы в погоде я поначалу не заметила. Только воздух был влажным и пах мокрой древесиной, как в бане. Сейчас уже начало порядочно припекать… лучше не думать о том, что творится здесь днем, в самую жару.
— Урод, — процедила Этна сквозь зубы, пролезая к окошку. Кресло, до этого полуопущенное, распрямилось с сердитым щелчком. — Чтоб у него самого волосы к черту выпали!