Тем временем из-за Москвы-реки, из лугов, из полуденного горячего блеска подымалась пышная туча. Ее края состояли из белоснежных пухлых шаров, раздувавшихся один из другого. В сердцевине копилась тьма, фиолетовая чернота, в которой, как в люльке, дремала гроза. Луга блестели от солнца, от бессчетных цветов, мотыльков, разноцветных шмелей и мух, стеклянных стрекоз, а в туче собиралась студеная водяная сила, готовая погасить разноцветье луга. У края тучи, у белой сияющей кромки, парила семья ястребов, реяла в невесомых потоках.
— Василий, отчего ты не пьешь, не ешь? — окликнул его министр обороны Дезодорантов, озорно, по-гусарски вскинув золотистую бровь. — Солдат перед походом должен набить желудок.
Есаул не отозвался на замечание друга. Трапеза на дощатом столе, залитые жиром и кровью доски, падающие в фарфоровое блюдо кости напоминали поедание жертвенного животного — языческий пир под священным дубом, в стволе которого жил языческий бог, могучий Перун. Ему приносилась жертва, ему в угоду проливалась звериная кровь, ему посвящались возлияния и звоны кубков. Божество внимало, спрятавшись в гигантский ствол, в черную сочную крону. Обнаруживало себя в мерном движении тучи, которая выкатывала в синеве громады белых шаров.
— Вася, присоединяйся к компании. — Прокурор поднял хрустальный стакан с водкой. — Тебе лучший кусок принесли. Ты у нас — пуп земли. Выпьем за нашего Президента!
Все потянули стаканы со сверкающей водкой. В момент, когда хрустали страстно ударились друг о друга, Есаул произнес:
— Президент Парфирий нас предал. Он отказывается идти на третий срок. В сговоре с американцами уступает свое место Куприянову. Нас ждут огромные потрясения. Может быть, гибель.
Все замерли с протянутыми руками, в которых сверкали радужные хрустальные вспышки. Напоминали скульптурную группу, фонтан застывших фигур, в руках которых влажно переливалось стеклянное солнце, фигуры распались, невыпитые стаканы стукнули о доски стола.
— Ты с ума сошел, Вася! — трезвел прокурор Грустинов, выкатывая из жирных складок маленькие умные глазки, похожий на сердитого носорога. — Дурацкие это шутки!
— Я не шучу, — сказал Есаул. — В аппарате уже приготовлен текст, в котором Президент Парфирий объясняет народу, почему он не может остаться на третий срок. Уже состоялись две закрытые встречи Президента и Куприянова, где согласованы посты в будущем правительстве. Управделами Президента получило указание перестроить интерьер Ново-Огарева по эскизам Куприянова, на его вкус и манер. А главное, во время моей встречи с американским послом Киршбоу тот сообщил мнение на этот счет Госдепартамента. Президент Парфирий должен уйти, ему гарантируется иммунитет и участие в параполитических организациях мира. Нам же иммунитет не обещан, а, напротив, с нас будут спрашивать за издержки восьмилетнего правления, и, возможно, будут спрашивать в Гааге.