– Чего ты желаешь, мне очень хорошо известно! – промолвил он, насмешливо улыбаясь.
– Нет, нет, не смей! – вскричала Эмбер и испуганно попятилась от него, но остановилась, налетев на холодную мраморную колонну, служившую в числе прочих украшением комнаты. – Я уже не та глупая девчонка, которую ты некогда знал, Макс, – задыхаясь, твердила она, почти ненавидя этого дьявольски притягательного мужчину, который смотрел на нее сверху вниз с таким возбуждающим блеском в глазах, что у нее подгибались колени. – Мне двадцать шесть лет, и я в состоянии оценить твое поведение. Поверь мне, то, что ты сказал, – неправда.
– Напротив, чистая правда, уж поверь мне! – возразил он с ласковой усмешкой, делая еще шаг вперед.
– Нет!.. Нет!.. Ты заблуждаешься… Жестоко заблуждаешься! – громко запротестовала Эмбер.
А Макс приблизился к ней уже настолько, что она могла отчетливо разглядеть легкий румянец возбуждения, пробившийся сквозь загар на его высоких скулах.
– Не пора ли тебе, Эмбер, прекратить обманывать себя? – Он поднял руку и пальцем легко провел по ее щеке. – Что за смысл упорствовать в отказе признать свои желания и потребности?
Он всего лишь мягко прикоснулся к ней, а сердце Эмбер бешено заколотилось в ответ.
– Нет-нет, ты глубоко ошибаешься на мой счет, – бормотала она, задыхаясь. Она отчаянно старалась овладеть собой, но уже утратила контроль над своими мыслями и не могла унять дрожь в ногах, когда к ним прижались длинные мускулистые бедра Макса, чья рука нежно ласкала впадинку у основания ее шеи. – Ты совершаешь чудовищную ошибку.
– Одному Богу ведомо, сколько ошибок я наделал в своей жизни, но на сей раз я не ошибаюсь! – Макс хрипло рассмеялся, быстро подхватил ее извивающееся тело на руки и, невзирая на бурные протесты, понес по длинному коридору к себе в спальню.
– Нет, Макс! Нет! Пусти меня! – продолжала вопить Эмбер, когда он опустил ее на широкую кровать и быстро навалился на нее своим тяжелым крепким телом, не давая убежать.
– Прекрати сопротивляться! – прорычал Макс, чуть ли не оглушив Эмбер и гипнотизируя ее пристальным взглядом синих глаз. – Зачем ты дурачишь себя? Я знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. Каждый поцелуй… каждое движение твоего тела тому свидетельство. Боже мой, вчера ты чуть не свела меня с ума! Когда ты трепетала в моих руках, я ощутимо чувствовал жар твоего вожделения. Зачем непрестанно отрицать, что мы друг другу нужны? Неужели тебе не наскучило это занятие? – глухо шептал он, а его голова склонялась все ниже и ниже.
И, когда его рот жадно впился в ее дрожащие губы, прошедшие годы забылись, словно никогда и не было этих восьми лет. Так же, как тогда, в юности, они оба сгорали от обоюдного желания, на ее губах пылал его поцелуй, а руки Макса, сорвав с нее одежду, ласкали ее полную грудь. Эмбер еще лепетала что-то, протестуя, но не могла сопротивляться волне вожделения и страсти, подхватившей ее и понесшей куда-то на гребне наслаждения, когда теплые пальцы Макса, преодолев барьер из шелка, коснулись ее набухших сосков. И вот тут-то, после того, как требовательный натиск его рта ослабел и теперь нежными касаниями губ и языка он чуть ли не свел ее с ума, вот тут-то она поняла, что он прав.