— Живая, это хорошо. — Я поднял воротник пиджака и засунул руки в карманы брюк.
— Живее всех живых, — губы незнакомки изогнулись в ироничной усмешке. Меня удивил голос женщины — он не был грубым — пропито-прокуренным, какой обычно бывает у бомжей. — Костюмчик намокнет, присаживайся ко мне — под пленку. — Бомжиха подвинулась в сторону и приподняла край полиэтилена.
От одной мысли оказаться рядом с ней на этом ворохе тряпья меня передернуло.
— Брезгуешь, это понятно, — женщина усмехнулась.
— Тебе, может, чем помочь? — Я немного смутился.
— Уверен?
— В чем? — Это был странный разговор, я уже давно не испытывал такой робости, как сейчас.
— В том, что тебе самому помощь не нужна?
Что это? Бред! Не может быть! Мне стало казаться, что я уже слышал этот голос. Нет! Я помотал головой.
— Что ты можешь знать о моей жизни? И чем мне может помочь грязный бомж?
— Как знать, как знать… — Незнакомка опять приняла горизонтальное положение, накрывшись пленкой с головой.
Я пожал плечами, развернулся и пошел к машине.
Весь день я не мог избавиться от воспоминаний об утренней встрече на набережной.
— Слушай, Вован, у тебя так бывало: ты встречаешь человека, с которым у тебя точняк не могло быть ничего общего, но тебе кажется, что голос его ты уже слышал. — Наш бодигард Смирнов зашел ко мне стрельнуть сигарету. Володька по пятницам одевался в любимую джинсу, отдавая дань прежним временам. Он всех уверял, что casual friday — отличная европейская традиция.
— Набухался вчера что-ли? — Смирнов провел широченной ладонью по бритому черепу и, закурив, уселся на подоконник.
— Да иди ты! — я тоже закурил. — Сегодня на Бережках одну бомжиху встретил. Лежит на грязных тряпках прямо на асфальте, морда вся порезанная. Шрамы, правда, старые. И голос…
— Ну, Толян, ты дал! Ты с ней базарил что-ли? — Круглая физиономия давнего друга затряслась от смеха, а маленькие круглые глазки превратились в щелки.
— Ну, а чё? Еду, вижу тело лежит, думаю, вдруг помощь нужна. Чё ржешь-то?
— Да ладно тебе, я так. Просто представил тебя в твоем костюмчике рядом с бомжихой. Главное, Людке не рассказывай, приревнует.
— Блин! Не напоминай мне об этой стерве!
— Опять полаялись?
— Сука, испортила утром настроение! Если бы не Пашка, выгнал бы уже давно пинком под зад.
— Бабы, они хитрые. Знают, чем нас — мужиков — к себе привязать. А про бомжиху свою не думай. Мало ли голосов похожих. Ладной, бывай! — Смирнов щелчком выбросил окуроку в приоткрытое окно и вышел из кабинета.
— Мало ли похожих голосов… — Я в задумчивости говорил сам с собой. — Наверное, так. Ладно! Не было у меня таких знакомых, уж морду я бы запомнил.