— Э-эй! Гребите сюда!
— Спокойно… — буркнул я Маргарите скорее для проформы, чем от души, потому что самому было сейчас тошно. Ежели этим орлам велено нас убить, то именно это они и сделают — пристрелят, когда будем выходить из воды как пить дать.
(Я "греб", а сам мысленно проклинал свою тягу к водным процедурам. Хотя, с другой стороны, они ведь все равно рано или поздно оседлали бы нас, — правда, возможно, в не столь невыгодный момент.)
Еле-еле, еле-еле плыли мы к берегу. Лицо Маргариты было напряженным, но и одновременно каким-то отсутствующим. Я же шепотом, почти не разжимая губ, ее инструктировал. Полагаю, не все детали этой моей инструкции пришлись ей по нраву, ибо она вдруг фыркнула, точно выплевывающая воду лошадь, и обожгла меня злым взглядом.
А берег все ближе, и лица гадской тройки тоже. Замечу, что, за исключением рыжего, остальные отнюдь не отличались какой-либо яркой или даже неяркой индивидуальностью. Обычные рожи обычных парней — только вот обстоятельства нашего с ними знакомства были не совсем, а вернее, совсем необычными.
Ноги мои коснулись дна. Секунду спустя коснулись дна и ноги Маргариты. Она тотчас закрыла грудь руками, и мы словно Амфитрита с Посейдоном стали медленно и неохотно выходить из воды. К сожалению, у меня не было в руках чудо-трезубца, а то я б им дал! Но увы, трезубца не было.
Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: у двоих (не рыжих) под просторными гавайками навыпуск — стволы. Рыжий был в облегающей светло-зеленой майке и безоружен. Но главным в этой компании являлся он, потому как именно он скомандовал:
— Вылезайте, живо! — И кивком показал место, которое, согласно его диспозиции, нам предстояло занять: — Вон туда. Быстро!
Естественно, мы подчинились, тем более что один из его помощников демонстративно поднял руку к поясу, и жест сей был весьма красноречив. Но спешили мы не очень, а я так вообще, как накануне в доме, попытался разыграть из себя не обремененного сообразительностью валуха. Хотя при ярком дневном свете эта роль давалась сложнее, чем ночью.
И вот мы стояли друг напротив друга, и нас разделяло каких-нибудь три-три с половиной метра. Но это для них "каких-нибудь", с такого расстояния они в случае чего элементарно успевали выхватить свои пушки и сделать из нас решето. Для меня же это было "целых" три метра, потому как моей задачей, наоборот, было не дать им сделать из нас это самое решето, что гораздо-гораздо труднее.
— Ребята, чего вы?! — озадаченно-удивленно пробормотал я, доверчивым и ясным взором уставясь в их непроницаемые хари. — За что?