втолкнулся упругий и влажный язык. Язык мужчины жадно обшарил ее рот, потом
вдвинулся еще дальше, почти к самой глотке. Эвелин почувствовала, что
задыхается...
Она не видела, как его сильный, принявший полную длину, орган выпутался из
тесной одежды. Только ощущала, как он нетерпеливо и напряженно трется о
бархатистую кожу внутренней поверхности бедер. Тонкие пальцы, как щупальца,
пробежали по месту, где от треугольника золотистых волос начинается заветная
складка, вцепились в сжатые лепестки и разомкнули их... Секунду или две один
из пальцев кружил, скользя по едва влажной поверхности. И неожиданно палец
сменила торпеда концентрированной мужской силы, ринувшая вперед и вглубь
Эвелин. Ничто не смогло сдержать это движение, устремленное в средоточие
женского существа...
Эвелин содрогалась от мощных и жестоких ударов, которые наносил ей по самому
сокровенному месту вздувшийся, переполненный прилившей кровью и желанием
орган. Чтобы вытолкнуть из себя оружие пытки, девушка извивалась всем телом,
билась ногами о землю, напрягала живот. Но чем больше она сопротивлялась, тем
сильнее терлись ее соски о грудь тхальца, тем крепче к его ногам прижимались
ее бедра, тем более неукротимой становилась страсть самца. Движения его языка
во рту распростертой на земле Эвелин следовали в едином ритме с таранящими
ударами. Эвелин казалось, что с каждым толчком разрывающий ее член проникает
все глубже, а проникнув, делается все больше... Руки Абулшера лежали на
грудях Эвелин, без остановки массируя их, потом одна рука сдвинулась на
живот, нашла заросль в паху и ухватила несколько волосков. Теперь каждое
движение члена вглубь сопровождалось рывком его руки, выдергивавшей
золотистую прядь. Другая рука забралась под ягодицы, защемила их, подобно
клешне, чтобы толкать ее тело навстречу органу, расправлявшемуся с остатками
девственности... Но этого тхальцу было мало, каждый рывок он начал дополнять
укусами языка Эвелин, зажатого меж его зубов. Она почувствовала соленый вкус
крови... Движения Абулшера ускорились, он тяжело задышал... Вдруг тело его
напряглось в последний раз и мгновенно обмякло... В этот момент Эвелин
показалось, что прорвалась какая-то плотина, и в нее хлынул поток --
бесконечный, как Млечный путь на ночном небе, он впрыскивал в нее мириады
искрящихся звездочек...
ГЛАВА ВТОРАЯ
Было только семь утра, а солнце сияло высоко в небе. Но сад только начал
прогреваться его лучами, там все еще было напоено свежестью. И высокие
раскидистые деревья, и приземистые кусты, и раскрывшиеся после ночного сна
чашечки цветов словно торопились надышаться утренним воздухом, чтобы потом