— Здравствуйте, мастер. Раз вы здесь, можно, я схожу пообедать? Пол Тернер должен был принести мне еды, но не пришел.
— Только вернись до темноты.
— Спасибо.
Сторож выскользнул из дома. Мерфин прошел с кухни в жилые помещения.
— Четыре комнаты на первом этаже, — показывал он Элизабет.
Клерк ахнула:
— Куда им столько?
— Кухня, гостиная, столовая и зал. — Лестницы пока не было, и Мерфин поднялся наверх по приставной, за ним взобралась Элизабет. — И четыре жилые комнаты.
— Кто здесь будет жить?
— Дик, его жена, сын Дэнни с женой и дочь, которая тоже, наверное, когда-нибудь выйдет замуж.
Большинство семей города жили в одной комнате, все спали рядышком на полу — родители, дети, бабушки, дедушки, сватья. Элизабет восхищенно прошептала:
— Да столько места и во дворцах не найдешь!
Что правда, то правда. Знатные семейства, да еще с людными дворами в придачу, нередко обитали всего в двух помещениях: супружеской спальне и большом зале для всех остальных. А Мерфин собирался строить дома для тех зажиточных кингсбриджских купцов, что мечтали о роскоши — частных покоях. Он считал это новым словом.
— Полагаю, в окнах будут стекла, — предположила Элизабет. — Да.
Еще одно новшество. Молодой строитель помнил времена, когда в Кингсбридже даже не было своего стекольщика — только раз в пару лет пользовались услугами бродячего мастера.
Спустились на первый этаж. Элизабет устроилась на скамье и протянула руки к огню. Мерфин подсел к ней.
— Когда-нибудь я построю примерно такой же дом себе. В большом саду с фруктовыми деревьями.
К его удивлению, девушка склонила ему голову на плечо:
— Какая хорошая мечта.
Молодые люди смотрели в огонь. Волосы Клерк щекотали Мерфину щеку. Через минуту она положила руку на колени Фитцджеральда. В тишине он слышал ее дыхание и треск горящих поленьев.
— А кого ты поселишь в своем доме?
— Не знаю.
— Как это по-мужски. Я не знаю, какой у меня будет дом, но знаю, кто в нем будет жить — муж, дети, мама, свекор со свекровью и трое слуг.
— Да, мужчины и женщины мечтают по-разному.
Она подняла голову, посмотрела на него и погладила по щеке.
— А если все их мечты сложить, то и получится жизнь. — И поцеловала его.
Мостник закрыл глаза. Еще не исчезла память о поцелуях Клерк. Элизабет на мгновение замерла, затем отодвинулась. Мерфин будто сам за собой подсматривал из угла комнаты. Непонятное чувство. Глянул на девушку еще раз, опять увидел, как она красива, спросил себя, что же в ней такого особенного, и сразу же понял, что разгадка всему — гармония, как и в красивой церкви. Если бы он создавал женщину, изобразил бы ее именно такой — рот, подбородок, скулы, лоб. Элизабет смотрела на друга ясными голубыми глазами.