— Да, я понимаю, — нахмурился Мерфин. — Это действительно серьезно.
Хороший год, почти для всех, думала Керис во время рождественской службы. Люди невероятно быстро оправились от последствий чумы. Эпидемия не только принесла неисчислимые страдания и разрушила весь жизненный уклад, но и расшевелила народ. По подсчетам аббатисы, умерла почти половина населения, но зато уцелевшие крестьяне возделывали теперь исключительно плодородные земли, и производительность выросла. Несмотря на «рабочее законодательство» и усилия многих представителей знати, в том числе и Ральфа, по претворению в жизнь ордонанса о батраках, люди по-прежнему шли туда, где больше платили, то есть, как правило, на более плодородные земли. Зерна было много, подросли новые стада. Женский монастырь процветал, а поскольку после бегства Годвина Керис наладила хозяйство и в мужском монастыре, то и братья теперь благоденствовали, как никогда за последнее столетие. Деньги к деньгам, а улучшение жизни в селах прибавило работы и в городе, так что кингсбриджские ремесленники и лавочники потихоньку возвращали былой достаток. Когда после службы сестры выходили из собора, к настоятельнице подошел аббат Филемон:
— Нам нужно поговорить, мать-настоятельница. Вы не зайдете ко мне?
Аббатиса помнила времена, когда вежливо и без колебаний согласилась бы на подобную просьбу, но все осталось в прошлом.
— Нет.
Монах тут же вспыхнул:
— Вы не можете отказаться от беседы со мной!
— Я и не отказываюсь. Просто не пойду во дворец. Я отказываюсь повиноваться, когда вы приказываете мне как служанке. О чем хотите поговорить?
— О госпитале. Поступили жалобы.
— Говорите с братом Саймом. Как вам прекрасно известно, госпиталь возглавляет он.
— Вы что, не соображаете? — раздраженно воскликнул Филемон. — Если бы он мог решить проблему, я говорил бы с ним, а не с вами.
Тем временем настоятели дошли до аркады мужского монастыря. Монахиня села на холодную каменную ограду дворика.
— Можно поговорить здесь. Что вы хотите мне сказать?
Филемон поморщился, но проглотил. Стоя перед ней, он был похож скорее на слугу.
— В городе растет недовольство госпиталем, — начал аббат.
— Меня это не удивляет.
— Мерфин пожаловался мне на рождественском банкете, что люди предпочитают теперь шарлатанов вроде Сайласа Аптекаря.
— Хуже Сайма шарлатанов не бывает.
Филемон спохватился, заметив поблизости несколько послушников.
— Уходите, все, — велел он. — Ступайте по своим делам. — Они ушли. — В городе считают, что заняться госпиталем должны вы.
— Я тоже так считаю. Но не собираюсь лечить по методам Сайма. В лучшем случае его лечение не помогает, а часто больным становится хуже. Поэтому и пошли жалобы.