— Да, есть такие, но никто не хочет платить налог, — ответил Нейт.
— Они что же, рассчитывают получить землю бесплатно?
— Именно так. Вон сколько земли пропадает, а рабочих рук не хватает; и дураку понятно, какая это выгодная позиция.
Раньше староста чуть что начинал бранить обнаглевших крестьян, а теперь едва не радовался трудностям Ральфа.
— Будто Англия принадлежит им, а не знати, — сердито буркнул граф.
— Да, все это очень неприятно, милорд, — несколько вежливее кивнул Нейт, и глаза его лукаво сверкнули. — Например, сын Вулфрика Дэви хочет жениться на Амабел и взять земли ее матери. Вообще-то разумно: Аннет не справляется.
— Мои родители не заплатят налог, — вставил Сэм. — Они против этой женитьбы.
— А Дэви сам заплатит, — возразил староста.
— Откуда у него деньги? — удивился Ширинг.
— Он продал ту траву, что посадил в лесу.
— Марену? Очевидно, мы ее не затоптали как следует. И за сколько?
— Никто не знает. Но Гвенда купила корову, Вулфрик — нож, а Амабел пришла на воскресную службу в новом желтом платке.
«А ты получил приличную взятку», — закончил про себя Ральф.
— Мне отвратительна мысль о том, чтобы Дэви был вознагражден за свое непослушание. Но другого выхода нет. Пусть берет землю.
— Вам придется разрешить ему жениться вопреки воле родителей.
Дэви уже просил его об этом, и Фитцджеральд отказал, однако после того разговора кое-что изменилось — эпидемия выкосила крестьян. Граф не любил менять свои решения, но женитьба Дэви на Амабел — еще приемлемая цена.
— Я дам ему разрешение, — кивнул он.
— Отлично.
— Пойдем, я лично предложу ему землю.
Нейт перепугался, но, разумеется, не посмел возразить. А Ширингу просто хотелось увидеть Гвенду. Было в крестьянке нечто такое, отчего у него пересыхало во рту. Свидания в маленькой охотничьей хижине хватило ненадолго, и в последние недели граф часто думал о ней. Его почему-то перестали радовать женщины, с которыми он обычно имел дело: молодые проститутки, девицы в тавернах, служанки. Все они делали вид, что получают несказанное удовольствие, но Фитцджеральд знал: это ради денег. Гвенда же не скрывала, что он ей неприятен, и содрогалась от его прикосновений, что странным образом ему нравилось, поскольку было честно и, следственно, чем-то настоящим. В охотничьей хижине Ральф потом кинул давней знакомой кошель с серебряными пенни, и она с такой силой отбросила его, что мешок с деньгами больно ударил графа в грудь.
— Они сегодня на Ручейном поле, собирают свой ячмень, — подсказал староста. — Я провожу.
Ральф, Алан и Сэм двинулись за Нейтом вдоль ручья по краю большого поля. Здесь всегда было ветрено, но сегодня ветерок дул мягкий, теплый, как грудь Гвенды. Какие-то полосы сжали, но лорд в отчаянии смотрел на перезревающий овес и зарастающий сорняком ячмень. На одном участке сжатая рожь валялась на земле, даже не увязанная в снопы.