— А если ты потеряешь сознание? — спросила она. — Вряд ли. Только послушай — мое сердце колотится как сумасшедшее.
Он действительно не походил на больного. Его стройное, мускулистое тело отливало бронзой в солнечном свете. Он был само олицетворение молодости.
— Нам не следует так делать, — нерешительно прошептала Роксана. — Ты уверен?…
— А ты нет?
Робби осторожно обвел пальцем изгиб ее талии, и Роксана задохнулась.
— Я еще не полностью потеряла рассудок, — выдавила она.
— В самом деле?
Его рука поползла вниз. Два пальца легко скользнули в ее лоно. Улыбка Робби была невыносимо, отчаянно дерзкой.
— Судя по всему, ты готова и ждешь, — пробормотал он, присоединяя к двум пальцам третий и начиная нежно ее ласкать.
Роксана затрепетала от безмерного наслаждения, которое ей дарил Робби. Она хотела и не хотела, чтобы он остановился. Ругала себя за слабость, но не могла ему противостоять. Он был слишком опытным любовником, слишком искусным.
Длинные тонкие пальцы Робби творили волшебство, и все сомнения Роксаны померкли перед изысканным экстазом, наполнившим ее существо.
— Теперь ты можешь меня принять, — неожиданно сказал он, и она почувствовала, как благосклонны к ней боги.
Робби развел створки ее лона и медленно подвел свое пульсирующее копье к ее горячему, влажному входу.
— Теперь осторожно опускайся.
Глаза Роксаны были полузакрыты, в мозгу билась мысль о скором завершении.
— Да-да, — шептала она, не заботясь ни о чем, кроме как о своей ненасытной потребности.
— Медленно, — предупредил Робби.
Роксана ощутила жаркое, почти мучительное наслаждение.
— Я умираю от голода, — прошептала она, сверкая глазами.
— Как странно! — усмехнулся Робби. — Я тоже.
— Возьми меня. Я больше не хочу ждать.
И Робби исполнил ее просьбу — задал настойчивый ритм, подстегивающий, воспламеняющий, искушающий, ритм, который быстро привел их к головокружительной, яростной, опаляющей разрядке, едва не лишившей обоих сознания.
Ладони Роксаны уперлись ему в грудь. Тяжело дыша, она едва держалась, чтобы не упасть. А он был благодарен за надежность своей поросшей травой постели. Стук сердца громом отдавался в ушах, во рту пересохло.
Когда наконец его пульс стал более ровным, он откинул волосы с мокрых от пота висков и открыл глаза, приветствуя совершенство этого мира. Мира, который требовал близости с его дорогой Рокси.
— Ты спасла меня, — довольно пробормотал он.
— Ты спас нас обоих, мой красавчик, — улыбнулась Роксана, все еще пребывая в объятиях блаженства.
— Ты хорошая всадница, — похвалил он.
— Еще бы, когда подо мной лучший на свете жеребец, — лукаво бросила она.