— Я считаю, что наша причастность к этим делам должна быть по возможности негласной, — сказал Ковалевский, — но в данном случае я поддерживаю.
— Благодарю вас, это очень важно! Членами Киевского центра являются многие бывшие офицеры, и им, конечно, важно знать, что, выполняя наши задания, они как бы находятся на службе в действующей армии… Сейчас руководство Центра озабочено вопросом приобретения оружия. По плану вооружённое выступление начнётся в момент подхода наших войск к Киеву. Разрабатывая этот план, Центр вступил в контакт с руководителем киевского отделения Союза возрождения Украины — бразильским консулом графом Пирро.
Ковалевский с изумлением посмотрел на полковника Щукина:
— Вы не оговорились, Николай Григорьевич? При чем тут бразильский консул?..
Щукин пожал плечами.
— Все это очень сложно. Суть дела вкратце такова. У графа Пирро действительно есть бумаги, аккредитующие его при Советском Украинском правительстве. Но на самом деле он — агент французской разведки и работает по её заданию на Петлюру. Он располагает большими суммами денег, скупает оружие и даже создал организацию офицерского типа петлюровской ориентации. Вы же знаете, Владимир Зенонович, что у Петлюры есть определённые соглашения с французами!
Изумлённый и заинтересованный Ковалевский развёл руками:
— Помилуйте, Николай Григорьевич, бразильский консул… агент французской разведки… и все это в одном лице?! Невероятно! Похоже на сюжет из бульварного романа!
Щукин посмотрел на командующего и без тени улыбки ответил:
— Как вы сами понимаете, Владимир Зенонович, меня не интересует граф Пирро, как таковой. Но у него есть организация, которая ведёт подрывную работу против большевиков. С помощью Киевского центра я хочу наладить контакт с этой организацией и в определённый момент использовать и её как ударную силу!..
Ковалевский встал из-за стола и, заложив руки за спину, стал взволнованно прохаживаться по кабинету. Перспектива, которую обрисовал полковник Щукин, все больше нравилась ему. Планы этого холодного и расчётливого человека опирались на такой же холодный, «математический» расчёт. И он стал постепенно свыкаться с обнадёживающей мыслью, что Киев, возможно, будет взят малой кровью.
…Кольцов сидел в приёмной один. Часы на стене мерно и бесстрастно отсчитывали время. Невозмутимое, кабинетное время. Нужно было успеть прочитать и отсортировать корреспонденции, наметить нужные, требующие неотложного внимания вопросы. Он так задумался, что едва расслышал, как за спиной раздались тихие, вкрадчивые шаги. Так ходит только Микки. И действительно, это был Микки — волосы тщательно причёсаны, на лице весёлая улыбка.