Тяжелые мраморные двери бесшумно и легко откатились в сторону, открывая за собой обшитые сатином двери, красный пластиковый ковер и еще одни мраморные двери, двухстворчатые и обитые металлом. Вошли два клерка в строгих костюмах трехсотлетней давности, вышли вперед и в один голос сказали:
— Аудиенция капитану Гану Притчеру из Бюро информации.
Они отступили в сторону с церемониальным поклоном, когда капитан встал и направился вперед. Его эскорт дошел только до внутренней двери, дальше Притчер пошел один.
По другую сторону мраморной двери, в большой комнате, до странности просто обставленной, за огромным столом из красного дерева с непонятным количеством углов сидел маленький человек, почти терявшийся на фоне этой громадины. Мэр Индабур — третий мэр из Индабуров, внук того самого Индабура, который был жестоким, деятельным, скандально известным. Во-первых, за театральную манеру, с которой он прибрал власть к своим рукам, а во-вторых, за искусство, с которым он положил конец даже тому фарсу свободных выборов, имевших еще тогда место, и установил более или менее мирное правление. Мэр Индабур был также сыном Индабура, который являлся еще и первым мэром Основания, умудрившимся занять это кресло с правом наследования, потому что он не был ни жесток, ни деятелен — просто книголюб и явно не на своем месте.
Итак, мэр Индабур был третьим просто мэром и вторым мэром, унаследовавшим это место по праву рождения, но он же оказался и самым незначительным из всех троих.
Индабур III соединял в себе странные качества, непонятные всем, кроме него одного. Для него все, что ни происходило, должно было стать «системой», разведенная им ежедневная бюрократия была «работой», нерешительность в самых очевидных делах — «осторожностью», а тупое упрямство, когда он был не прав, — «решительностью». И он не тратил понапрасну денег, не бил и не убивал людей без толка и с толком и хотел всегда только самого хорошего.
Мысли капитана Притчера текли именно таким образом, когда он уважительно остановился перед огромным столом, но застывшие черты его лица не давали возможности в эти мысли проникнуть. Он ни разу не кашлянул и не переступил с ноги на ногу и вообще не пошевелился, пока голова мэра наконец медленно не поднялась вверх. Индабур закончил интересоваться какими-то бумагами, на которых ставил подписи.
Мэр осторожно положил перед собой руки, стараясь не нарушать порядка, царившего на столе. Как бы подтверждая личность вошедшего, он сказал:
— Капитан Притчер из Бюро информации.
И капитан строго, согласно этикету, преклонил одно колено почта до земли и наклонял голову до тех пор, пока не услышал освободивших его слов: