«Я должен вернуться назад».
Но ненависть — старый друг, с которым очень трудно расставаться, и ненависть снова искала выхода, переполняла его.
Лонерин попытался заглушить гнев. Ему следовало произнести заклинание, или же он никогда не сможет вернуться в свою комнату.
Он взял в руки соломинку, но она дважды падала на землю, ее приходилось подбирать. И произнести заклинание ему было трудно. Он не мог вспомнить слова, а язык не повиновался ему.
Он не говорил. Лонерин несколько дней не мог говорить. После того отчаянного крика у него пропал голос. Теперь он кружил возле общего захоронения, или, может быть, возле маленькой могилы, над которой стояла деревянная плита с одним-единственным именем. Он потерялся и утратил дар речи.
«Почему ты не говоришь, а, Лони? Почему?»
Наконец ему удалось. Слабый голубой лучик появился в плотном воздухе. Лонерин побежал.
Добежав до трапезной, он начал дышать спокойнее. Когда он наконец вернулся в зону, предназначенную для просителей, почувствовал, что избавился от кошмара.
Лонерин прислонился спиной к стене. Из уголка глаза вытекла слеза. Слеза боли, ненависти и беспомощности.
Едва Дубэ вернулась, как ей встретилась Рекла. Глаза у нее блестели.
— Ну что? Ты сделала это?
— Его не было в Макрате.
У Реклы тут же изменилось выражение лица.
— Еще неделю назад наши видели его там.
— Вероятно, он ушел.
Дубэ повернулась, чтобы уйти, но Рекла железной хваткой вцепилась ей в руку.
— Ты делаешь мне больно…
— Не пытайся обмануть меня… не пытайся… я думала, тебе понятно, что я могу быть жестокой и упорной…
Дубэ пыталась сохранять спокойствие.
— Я говорю тебе правду. Я вернулась, потому что в Макрате его не было, но нашла одного информатора, который будет искать.
— Если это неправда, то ты знаешь, что тебя ждет…
— Его превосходительство сказал мне, что у меня есть месяц. Почему ты требуешь этого от меня сейчас? У меня еще больше двадцати дней.
Рекла долго угрожающе смотрела на нее.
— Повторяю тебе: если ты лжешь, то через двадцать дней поплатишься.
Она отпустила Дубэ, и та пошла по коридору с напускным спокойствием. Однако в груди ее бушевала самая настоящая буря. Встреча с Дженной дала ей понять, что она дошла до предела. Она больше не могла тут оставаться, ни за что на свете. Она боялась утратить в себе все человеческое.
Посвящение, жертвоприношение, требование убить Дженну — вот все этапы печального пути, который вел ее к безумию.
И она приняла решение.
Она пришла к Шерве на урок, была послушной и согласной на все весь день, но Шерва был из тех людей, от которых нелегко скрыть тайну.