— Ты молодец, не отрицаю, даже больше, чем я ожидал, — сказал он ей под конец. — Я не думал, что ты столькому научишься, сможешь сосредоточиться и действовать, когда твои мысли совсем в другом месте.
Дубэ знала, что момент настал. И у нее нет другого выхода.
Она встала перед ним, выпрямилась, еще тяжело дыша после тех упражнений, которые выполняла весь день.
— Что случилось?
— Ты должен мне помочь.
Шерва молча застыл.
— Никакая игра не стоит той цены, которую я плачу, никакая, хотя я еще не готова к тому, чтобы умереть и согласиться без гнева на ту участь, которую мне уготовил Иешоль.
— Может, я чего-то не понял, — довольно осторожно начал Шерва. — Мое отношение к культу, вероятно, ввело тебя в заблуждение…
— Ты не такой, как все, ты любишь только самого себя.
Эти слова, казалось, произвели впечатление на Шерву.
— Да, наверное, это так…
— Я чувствую, что могу обратиться только к тебе. Поэтому ты поймешь, если я скажу тебе, что мне нужно покинуть это место.
Шерва покачал головой:
— Я уже столько лет в Гильдии, я многим обязан им…
— И ты остаешься здесь только потому, что не считаешь себя достигшим того уровня, который позволит тебе убить Иешоля, — прервала его Дубэ.
Шерва замолчал. Возможно, он не мог поверить, что эта девочка в состоянии так хорошо читать его мысли.
— Не заблуждайся. Я молода, но понимаю, потому что многое повидала.
— Причина, по которой я нахожусь здесь, связана только с моей верностью этому месту. Уверяю тебя, и не говори мне больше ни слова.
— Почему? Ты хочешь оттолкнуть меня? Я отчаялась. Медленному умиранию в этой каменной конуре я предпочту быструю смерть.
Шерва встал.
— Урок закончен. Я забуду все, что ты мне сказала, но сейчас уходи.
Дубэ неподвижно продолжала стоять на том же месте.
— Иди. Ты не знаешь о моей жестокости. Иди, так будет лучше для тебя.
Дубэ и не пошевелилась.
— В Большом зале есть ход, я знаю, но мне не удалось найти его. Скажи мне только, где он.
— Никакого хода нет, ты ошибаешься.
— Он есть, и ведет в комнату стражей.
Шерва угрожающе нахмурился.
— Ты вынуждаешь меня убить тебя?
— Ты — единственный, кому я здесь доверяю. Скажи мне только, где этот ход.
— Если кто-то выйдет, то это будет конец, поняла? Никто не может уйти отсюда, даже не пытайся.
— Ты боишься, что тебя убьют? Ты этого боишься?
— Не играй со мной… Ты хочешь получить снадобье, чтобы уйти.
Дубэ сжала кулаки, закусила губу.
— Ты не веришь в Тенаара, ты не веришь в проклятые обряды этого храма, ты хочешь только личной власти! Так что же тебе стоит сказать мне, что? Тебя интересует судьба этого места? Или, может быть, ты думаешь, что день, когда Иешоль окажется в твоей власти, никогда не придет?