Свет в конце тоннеля все же сверкнул разок Самуэлю Грину. Сверкнул и погас, оставив в памяти неясные образы мира межреальности, куда его ненадолго забросила неведомая сила. Большое сердце остановилось лишь на несколько мгновений, постояло, передохнуло и с новой силой принялось перекачивать кровь по огромному телу.
В отличие от друга Билла, еще раньше побывавшего в тоннели, Циклоп не потерял памяти и все хорошо помнил вплоть до того момента, когда его поразило несколько молний выпущенных гномами из трубок. Потом провал, вызванный временной отлучкой в астральный мир, где Сэма почему-то не захотели принять, посчитав, что он еще не до конца выполнил свое предназначение на Земле. Очнулся он уже внутри звездного корабля инопланетян, в цилиндре трехметрового диаметра, образованного прозрачной медленно вращающейся субстанцией, отдаленно напоминавшую радужную пленку мыльного пузыря. Внутренний голос подсказал, что пленку лучше не трогать.
Из-за непривычно низкой температуры окружающей среды человеческое тело бил озноб.
Холодный воздух, как внутри цилиндра, так и, скорей всего, на корабле, по своему химическому составу был близок земному, но имел какую-то дополнительную составляющую, которая угадывалась по кислому запаху, вызывающему тошноту и головокружение. Это лишь усугубляло и без того плохое самочувствие гиганта. Тем не менее, Сэму все же удалось преодолеть страдание плоти. Он тяжело поднялся на ноги и осмотрелся.
Цилиндр располагался посреди весьма просторного, хорошо освещенного фосфорическим светом помещения, где помимо Циклопа находились и другие представители гомо сапиенса. Только все они скорее были мертвы, чем живы, хотя сохранились довольно хорошо. Видимо благодаря раствору, в котором плавали. К тому же их цилиндры имели гораздо меньшие размеры и отличались твердостью стенок, напоминающих пуленепробиваемое стекло.
Присмотревшись повнимательней, Циклоп обнаружил, что все заспиртованные земляне принадлежали к сильной половине человечества и разнились гигантским ростом.
Сие открытие наводило на мысль о присутствии на борту некоего коллекционера – мецената, вознамерившегося донести до своих потомков чучела самых крупных представителей планеты Земля. Хотя комната с поверженными Гулливерами вполне могла быть местом, где могли потешить свое эго маленькие лилипуты. Или же более банальный вариант – люди просто служили законсервированным деликатесом, который можно поедать долгими зимними вечерами, когда с продуктами становится туго. Да мало ли?