— Я вот что тебе скажу! — такими словами встретил его Малыш. — Это все пустой треп. Смотри, — он взял солонку, — берем эту тварь, бьем ее по башке, — он стукнул солонкой по столу, от чего тот зашатался, — и уносим. Проще простого. Не понимаю, из-за чего столько шума.
Порта нахмурился.
— Они вооружены?
— Если нет, значит, они еще большие ослы, чем я думал, — ответил трактирщик.
— Ну и что? — пожал плечами Малыш. — Какие-то недотепы. Мы пристукнем любого, кто сунется к нам.
— Может, помолчишь? — раздраженно сказал Хайде. — У тебя мозг размером с горошину! И без того достаточно шума из-за треклятых сбежавших коммунистов, незачем ворошить еще одно осиное гнездо, черт возьми! Мы еще не знаем о последствиях нашего последнего дела. Гестапо прочесывает Париж частым гребнем, пытаясь найти виновных. В любую минуту кто-то может как следует задуматься и понять, что произошло.
Порта издал презрительный смешок.
— Гауптфельдфебель до этого еще не додумался. По-прежнему клянется, что подпись на пропуске его, хотя не помнит, чтобы он ее ставил. Потом, тот болван-унтер клянется, что видел, как этого арестованного увезли послеполуденным транспортом! — Снова хохотнул. — Если б спросили меня, я мог бы сказать кое-что другое… Когда транспорт отъезжал, он играл со мной в кости в сортире! О чем тут беспокоиться? Они склонны считать, что арестованный сбежал где-то между Фресне и управлением гестапо, и пусть так считают. Тем лучше для нас!
— Ерунда! — сердито сказал Хайде. — Они не такие дураки, как ты, видимо, думаешь. Парня судили, признали виновным и приговорили к смерти. У него не было даже права на апелляцию. До расстрела ему оставалось меньше четырнадцати часов. Поэтому рано или поздно какой-нибудь умник задумается, какого черта он понадобился гестапо для дальнейшего допроса. А когда они начнут задумываться, быстро поймут, что он вовсе не был нужен треклятым гестаповцам. И что тогда?
— Тогда война уже окончится, — невозмутимо ответил Порта. — Кстати, что ты сделал с этим парнем?
— Он на кухне, — бесхитростно ответил трактирщик.
— На кухне? — зарычал Хайде. — Здесь?
— Где же еще? — ответил тот так же бесхитростно.
— Господи, это же, считай, конец!
Хайде раздраженно передернулся и стукнул по столу кулаком. В целом я был согласен с ним. Должен признаться, я тоже был не в восторге от этого решения.
— Что это с ним? — спросил Малыш, уставясь на Хайде.
— Скажу, что! — выпалил Хайде, уже донельзя взволнованный. — Примерно девять миллионов человек гестапо ищут по всему Парижу этого червяка, вот в чем дело! А когда они ищут кого-то, то, поверьте мне, делают это на совесть! И когда его возьмут, этот ублюдок заговорит через пару часов. Господи! — Он яростно потряс головой. — Если мысль о петле на шее привлекает вас, то меня — определенно нет!